– Я и не знала, что она так любит бейсбол, – удивилась Энджи.
– Да, должен сказать, что звучит это странно, – согласился Стюарт.
– Поверьте мне, она была неумолима, – заверил их Дин. – Это было похоже на вас самих, когда вы отправляли меня в Лагерь всех звезд[252] снова и снова.
Энджи и Стюарт переглянулись.
– Подожди минутку, – начала Энджи. – Расскажи-ка мне, как, по-твоему, ты попал в Лагерь всех звезд.
– Вы изводили меня до тех пор, пока я не согласился поехать.
Мать Дина презрительно фыркнула:
– Ха!
А его отец одновременно воскликнул:
– Ты, должно быть, шутишь.
– Что?
Стюарт наколол на вилку кусок курицы:
– Ты либо неправильно все понял, либо все забыл.
– Как же так? Какова же ваша версия?
– Ты принес домой брошюру, где говорилось, что тебя пригласили, но было совершенно ясно, что это будет тяжелая работа в коллективе парней, которых ты не знаешь. Похоже, это тебя напугало. Ты сказал мне и маме, что не хочешь этого делать. Мы спросили: «Ты уверен?» – и ты заверил: «Да». На следующий день эта брошюра снова оказалась на столе, и мы снова спрашивали тебя: «Ну что, теперь ты уже хочешь это?» Ответ был: «Нет, не хочу».
– Ты был непреклонен, – добавила Энджи.
– Но эта штука все время появлялась снова, – продолжил отец. – Каждый раз, когда ты уходил с ней, говоря, что не хочешь никуда идти, она появлялась снова. Я сказал твоей матери: «Энджи, либо Дин все же хочет это, либо у нас завелся призрак, который хочет этого».
Энджи рассмеялась:
– Да, я и забыла об этом.
– Итак, на следующий день ты пришел домой и заявил: «Знаешь, что я узнал сегодня, папа? Я узнал, что Тедди собирается в тот звездный лагерь». И вот когда я ответил: «Ты же все знаешь, иди!» – ты сказал: «Не надо подгонять меня во имя всех святых!».
Дин нахмурился:
– Странно, я совсем этого не помню.
– Знаешь, я бы сказала тебе, если бы твой отец фантазировал, – заговорила Энджи. – Но я тоже так все запомнила. Ты намекал на это, намекал, намекал. Я думаю, что мы просто поддразнили тебя.
– Кстати, – поинтересовался Стюарт, – а для Эвви ты тоже оставил кучу брошюр?
Дин на минуту замолчал, а потом произнес:
– Проклятие!