— Я с самого начала говорила, что их нет, — нарочито спокойно ответила она. — У Казоряна не только клапан, у него тромбофлебит, который через несколько месяцев забьет ваши шунты. Поставите стенты в шунты — тромбы забьют и их.
Несмотря на жару за окном Виктория накинула на худые плечи кофточку.
— Вы так думаете? — вновь уставившись в телевизор, проговорил профессор. — Тромбофлебит можно купировать разжижающими препаратами. Диету подберем. Бросит курить. Мы подарили ему лет десять, как минимум.
— Вам виднее, профессор, но я все сказала еще в прошлый раз на консилиуме. Просто ситуация с Еременко Вам головы затуманила.
— Причем тут Еременко? — спросил профессор раздраженно. — Кстати, как он? Есть положительная динамика?
Елена Николаевна подошла к интерну, приложила ладонь к ее лбу и ответила:
— Самостоятельно он пока не дышит.
— Предложения?
— Антибиотик работает, но утром мне сообщили о развивающейся почечной недостаточности. К тому же, судя по рентгену, в правом легком скопилась вода.
— Антибиотик токсичный, соглашусь. А посев пришел? Может быть, по чувствительности подберем что-то другое?
— Сегодня должны прийти результаты. Но если на нас свалится пневмония и почки, то парень может и не выдержать.
— Елена Николаевна, да сколько можно? — стал закипать профессор. — Где ваша компетентность? Вы что, не выспались сегодня?
Он кашлянул в кулак и продолжил:
— Раз мы взялись делать пересадки сердца, то берем на себя и всю ответственность. При подавленном иммунитете вполне естественно появление инфекций и других проблем, но на то мы и врачи, чтобы лечить. Почти двухвековая мощь института перед вами. Пользуйтесь. Недавно пришел новейший фильтр для чистки крови. Можно поставить его Еременко. Я договорюсь с директором.
— Как скажете.
— Ладно, я на конференцию. Завтра все операции по плану. Держите меня в курсе.
— До свидания, профессор, — пролепетала Виктория, еще глубже укутавшись в кофту.
Он ушел, а за ним, вытащив по сигарете, словно адъютанты вышли хирурги, оставив в ординаторской интерна и Елену.
Виктория открыла историю болезни Дмитрия Матвейчука, и стала внимательно изучать последние данные, лишь изредка поглядывая на Елену Николаевну.
— Хочешь, я дам тебе заключение по Матвейчуку? — спокойно спросила Елена, спустя несколько минут.
— Нет… — с дрожащим голосом проговорила Виктория, оторвавшись от папки. — Я не хочу ничего слышать, Елена Николаевна. Я врач и поставлю его на ноги.
— Кто спорит, Виктория, что ты врач? Просто как человек с большим опытом, могу дать оценку уже сейчас, не дожидаясь консилиума.