— Прошу вас, не нужно никаких выводов. Врачам, как и всем людям, свойственно ошибаться. С Еременко ведь Вы ошиблись.
И тут интерн вжалась в стул, боясь поднять глаза на Елену Николаевну. Руки попытались взять чашку, но затряслись, словно у солдата, чудом избежавшего пули снайпера.
— Еременко — это не ошибка, а исключение, — спокойно проговорила Елена, заметив на манжете сорочки кофейное пятнышко. — Я изучаю этот случай и, наверное, посвящу ему целый раздел докторской диссертации. Ни больше, ни меньше.
— Прошу, оставьте Матвейчука в покое, Елена Николаевна, — с надеждой на понимание проговорила Вика. — Он, как-никак, мой пациент. Ему на данном этапе предстоит замена двух клапанов и, возможно, пластика коронарного сосуда. Не стоит сгущать краски.
— А зачем ты с ним возишься?
— Елена Николаевна, прошу, не лезьте в мою личную жизнь, — осмелела Вика. — Я не ставлю профессию выше семьи, которой у меня никогда не было. Мне плевать, что говорят сестры и кто-либо еще. Они не знают, каково это лежать в холодной скрипучей постели, когда за три года удочерили почти всех, кроме тебя.
— Он умрет, — буднично проговорила Елена. — Мне очень жаль.
Вика с отрешенным взглядом уставилась на нее, мотая головой от невозможности произнести что-то в ответ. Слезы брызнули из голубых глаз и, прикрыв худое лицо ладонями, она выбежала из ординаторской.
— Что случилось, Елена Николаевна? — спросила через минуту зашедшая с листами медсестра Ольга.
— Кто-то, видимо, не ту профессию в жизни выбрал. Что там у Вас? Анализы?
— Да.
— Оставьте на столе.
Ольга уже пошла обратно к двери, как Елена ее окликнула:
— Может быть, выйдем покурить, Ольга Геннадьевна? Голова гудит. Сейчас бы где-нибудь в лесу оказаться.
— Насчет леса — не знаю, а вот по сигарете выкурить я не против.
Елена накинула на плечи халат, и они вместе вышли из ординаторской.
Разгоряченный ветер как обычно гонялся за пухом между мусорными баками, поддразнивая пару облезлых котов.
— Как там Еременко, Елена Николаевна? — спросила медсестра, раскуривая сигарету. — Говорят, хуже?
— Возможно, по посеву удастся подобрать другой антибиотик, а то у него развилась почечная недостаточность.
— Да вы что?
— Как бы пневмония не подключилась. Сейчас из-за кишечника отменила некоторые лекарства, но кто знает, как это повлияет на отторжение? Работа не легче, чем у хирурга. Одно неловкое назначение — и беда.
— Как жаль парня…
Кардиолог выпустила дым через нос и проговорила:
— Вы разве забыли, чему нас учили? Никакой привязанности к пациенту. Иначе — сгоришь.
— Помню, но все-таки, мы — живые люди из плоти и крови.