В Питере в типолитографии Лейферта работали одни пожилые люди, и там сверстников не было. Прошка ли сам виноват или судьба у него такая, что рвётся к дружбе, а товарища нет? Оттого и приметил парня, который даже над могилой стоял, не клоня головы.
«Где бы мне разыскать того парня?!»
Прошка торопливо шагал вдоль широкой обезлюдевшей из-за осенней хмурости улицы, и вдруг — вон он стоит у калитки. Треух на затылке, руки в карманы. Стоит гордый. Взгляд свысока. Так свысока, что у Прошки захолонуло внутри. Желание знакомства, как пар, улетучилось. Прошёл бы он мимо. Почти и прошёл. Но оглянулся. И застал другое лицо. На этом другом лице, которое он застигнул врасплох, были написаны досада, раскаяние. Для себя самого неожиданно, безотчётно Прошка вернулся назад.
— Я Владимира Ильича догонял.
— Догнал? — Парень вырвал руки из карманов.
Любовь с первого взгляда бывает. А дружба? Они ещё не начали разговора, но уже что-то их потянуло друг к другу. У Леопольда ведь тоже настоящего товарища не было. Леопольду тоже хотелось дружить. С парнем. Мужской прочной дружбой, С настоящим товарищем делишься главным. Что у Леопольда главное? Страсть к книгам и политика.
Отец настрого запретил громко говорить о политике. Леопольд сам знал: нельзя. Не забывал унтера с золотистыми усами, перечертившими румяные щёки. Из-за этого чёртова унтера Леопольд опасался и деревенских ребят. На охоту, на рыбалку ходили, а дальше не шло.
А Прошка с первых слов ухватился за главное.
— Ты Ванеева видел живым? Какая у него революционная работа была?
Леопольд видел Ванеева живым. И о революционной его работе наслышан.
— Знаешь, какая в Петербурге у Ванеева была кличка? Минин. Во всех рабочих кружках Минин свой. А жандармы: что за Минин? Дураки! Ванеев был борцом до последнего. Ну, а теперь давай ты говори.
И начался рассказ о событиях Прошкиной жизни, приведших его в подтаёжное село Ермаковское.
— Ну, ну! — изумлённо погонял Леопольд.
Ничто так не разжигает рассказчика, как жадное внимание слушателя. В Прошке разгорелся талант. Кое-что подкрасил в рассказе, поприбавил опасностей, поубавил тюремной тоски, получился портрет храбреца. Отчаянного храбреца получился портрет. Плевал он на шпиков и карцеры. Ссылкой хотите взять? Не возьмёте, плевал он!
Так в этот вечер они стали друзьями. Как добра судьба! Как несправедлива судьба. Пятьдесят вёрст степной и таёжной дороги разделяют сёла Шушенское и Ермаковское. Разделят их дружбу таёжные вёрсты. Устоит?
— Ты Мицкевича читал?
Уж конечно, Леопольд не мог обойтись без Мицкевича. Выпала пауза в Прошкином рассказе, Леопольд за Мицкевича.