— Ребята, это наш дядя летчик Курочкин, — сказал командир. — Он прилетает к нам, чтобы помочь скорее прогнать проклятых фашистов. Вместе с ним вы отправитесь сегодня на Большую землю. Там вам будет лучше, чем здесь, в лесу, в землянках. Вы станете учиться, вас будут хорошо кормить и одевать. Вы забудете, что такое война. Растите и постарайтесь потом быть полезными своей Родине!
— Кто из вас полетит со мной первым? — спросил я.
Дети тесней прижались друг к другу и молчали. Тогда я поднял на руки самого маленького:
— Тебя как зовут, мальчик?
Вместо ответа малыш обвил мою шею ручонками и крепко прижался. И снова, как в тумане, поплыли в глазах костры и лица партизан.
— Как все-таки тебя зовут? — переспросил я.
— Васей, — едва слышно прошептал мальчик.
— Вася-Василек… А у меня есть брат! Его тоже Васей зовут, ему десять лет. А тебе сколько?
Мальчик растопырил все пальчики на руке.
С опаской потянулись к самолету остальные ребята. Я отомкнул крышку задней кабины и поместил туда пять мальчиков и трех девочек. Все притихли: никто из них еще не летал на самолете! Василька же посадил на колени одной девочке, которая выглядела постарше остальных.
— Ничего страшного, ребята! Сейчас мы взлетим, а через два часа сядем у своих. Все будет хорошо, — сказал я, а сам суеверно подумал: «Дай-то бог!»
— А ты куда, дядя? — всполошился Василек, увидев, что я собираюсь закрыть кабину.
— Я здесь буду, за перегородкой, — постучал по тонкой фанере. — А вы держитесь вот за эти ручки и друг за друга. Договорились?
Я закрыл колпак пассажирской кабины, защелкнул замки крепления на борту фюзеляжа, простился с партизанами и полез на свое место.
Чихнув, выбросив облачко белого дыма, заработал мотор, и я порулил на линию взлета. Держась за консольную часть нижней плоскости, по земле бежал добровольный помощник, разворачивая самолет.
Загрузка превышала расчетную почти вдвое, но мотор работал мощно и устойчиво. По бокам взлетной полосы пылали костры: это почему-то вселяло уверенность в благополучном взлете.
Помахав на прощание рукой, плавно двигаю вперед сектор газа. Мотор ревет, но перегруженная машина двигается не сразу. Наконец она стронулась с места и начала разбег. Метров через тридцать я почувствовал, что она слушается рулей.
Хвостовая часть оторвалась от земли, линия капота приблизилась к линии горизонта. Подъемная сила крыльев уже способна была держать машину в воздухе! Точечным движением ручки управления я оторвал самолет от взлетной полосы и устремился вверх.
Стрелка высотомера поползла по цифрам. Сто метров… Еще пятьдесят… Хватит! Я облегченно вздохнул и откинулся на сиденье, чтобы размять занемевшую спину.