И все-таки флот прорвался в Кронштадт.
2 сентября, вторник. В Ленинграде произведено первое снижение продовольственных норм. Рабочим и ИТР стали выдавать по 600 граммов хлеба в день, служащим — 400 граммов, иждивенцам и детям до 12 лет — 300 граммов.
Начиная с сентября флот беспрерывно подвергался бомбежкам. Действовали корабли Краснознаменного Балтийского флота ограниченно. Многие моряки с надводных и подводных кораблей ушли в войсковые части, обороняющие Ленинград. Кольцо блокады сужалось.
12 сентября, пятница. В Ленинграде произведено второе снижение продовольственных норм по карточкам. Рабочим и ИТР стали отпускать по 500 граммов хлеба в день, служащим и детям до 12 лет — 300 граммов, иждивенцам — 250 граммов.
При массированном налете получил тяжелые повреждения линкор «Марат» и затонул. Водолазы смогли отделить разрушенную часть, поставили корабль на киль, и три башни линкора снова вели огонь. «Марат» стал фортом на пути к Кронштадту. Положение Ленинграда Ставка считала исключительно серьезным.
1 октября, среда. В Ленинграде произошло третье снижение продовольственных норм по карточкам. Рабочие и ИТР стали получать на день по 400 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети до 12 лет по 200 граммов хлеба.
Во второй половине сентября фашистская авиация начала массированные воздушные налеты на Кронштадт.
8 ноября, суббота. Произошло первое сокращение продовольственных норм для войск Ленинградского фронта. Для войск первой линии норма хлеба уменьшилась с 800 до 600 граммов в день, для тыловых частей — с 600 до 400 граммов.
13 ноября, четверг. В Ленинграде объявлено о новом, четвертом по счету, снижении норм продовольствия: трудящиеся города стали получать по рабочей карточке 300 граммов, по остальным карточкам — 150 граммов хлеба.
20 ноября, четверг. В Ленинграде произведено последнее, пятое, снижение продовольственных норм. Кроме 250 граммов хлеба на рабочую карточку и 125 граммов на служащую, детскую и иждивенческую, никаких продуктов ленинградцы не получали.
С этого дня в Ленинграде наступил голод.
По требованию солдат и моряков, в том числе с подлодки Маринеско, произошло снижение норм и для войск. Войска передних линий стали получать 500 граммов хлеба, остальные — по 300 граммов в день.
В первый год блокады зима в Ленинграде установилась по-особенному лютой: с пронизывающими ветрами, сухими ледяными метелями. В середине зимы Маринеско вызвали в штаб флота. Пробыв там не больше часа, он вышел из здания и, увязая в сугробах, побрел к мосту Лейтенанта Шмидта. Тут стал ждать грузовую машину, шофер которой, пока он был в штабе, получал на складе байковое теплое белье для моряков дивизиона подводных лодок. Отворачиваясь от колючего ветра, Маринеско почти не видел дороги. Серые сумерки ложились на блокадный город. Справа и слева на берегах Невы лежал он с пустыми глазницами окон, без единого дымка и огонька. Казалось, город умер и его костенеющее тело постепенно заносит снегом. Маринеско шел вперед, плечом раздвигая плотный ветер. Почти у самого моста споткнулся и упал лицом в снег. Встал. Он бы и не оглянулся, если бы сугроб не пошевелился. Маринеско ступил шаг назад и, нагнувшись, разгреб снег. Под ним лежал мальчик. И то, что он пошевелился, означало, что мальчик еще жив. Маринеско, став на колени, поднял мальчонку и, прижимая к себе, понес к мосту.