Старику, кстати, кабинет явно понравился. Он с удовольствием осмотрел обстановку, одобрительно кивнул и усмехнулся, когда увидел портрет императора и знамя. Черт его знает, может, раньше до Войны, поддерживал русских националистов, выступавших под этими символами. Потом это в любом случае потеряло смысл, ведь жизненное пространство сократилось до размеров пары десятков подземных убежищ и ни о каком восстановлении имперского величия мечтать не приходилось.
Помимо Азата, Дмитрия и Полковника, на собрание пригласили лейтенанта и Ершова. Остальные занялись обустройством какого-никакого быта – само собой выходило, что беженцы остаются тут по крайней мере на несколько дней, пока не станет ясно, что делать дальше.
Дмитрий без разговоров дал добро и уверил, что платы за постой с них не потребуют. Единственное, что с питанием надо было разбираться самостоятельно, на халяву никто никого кормить не собирался. Впрочем, на кухню доступ дали, а продуктов, взятых из перехода, пока хватало с запасом.
Они расселись в удобных креслах, Азат с удовольствием развалился на кожаном сиденье. Остальные не торопились устраиваться с комфортом. Парни держались напряженно, и только тогда башкир понял, почему: облокотившись на спинку, практически невозможно было быстро приготовиться к стрельбе. Человек в таком положении невольно расслаблялся, а на то, чтобы достать пистолет из набедренной кобуры, потребовалась бы целая вечность.
Но обстановка не располагала к тому, что может начаться бой, и башкир решил плюнуть на это.
– По поводу бензина обсудим, – кивнул Дмитрий. – У нас его в достатке, наливник мы, конечно, не продадим, но в канистрах можем почти сколько угодно.
– А какого он качества? Как по октановому числу? Присадки, прочее? – спросил лейтенант.
– Какие присадки, у нас тут завод, что ли? – «Крепостной» усмехнулся. – Мы сырую нефть перегоняем, по октану семьдесят шесть, наверное. «УАЗик» жрет и не давится. Нет, движку, ясное дело, от такого топлива не сильно хорошо, но другого попросту нет.
– Думаю, у «пришлых» не лучше ситуация была, – пожал плечами башкир. – Они там, конечно, сели на пару законсервированных скважин, смогли наладить добычу, но переработка – уже совсем другое.
– А ты в переработке не разбираешься? – спросил у Азата Полковник. – Ты же нефтяник.
– Да, изучал теорию в институте, но то было четверть века назад, не помню, конечно. К тому же я на бурильщика учился, поработал помбуром немного здесь же, на Ромашкинском. Про переработку не у меня спрашивайте.
– Помбуром? – заинтересовался Дмитрий. – И долго?