. У Легасова были надежды, что его доклад встретят хорошо. Он не только прославился при ликвидации чернобыльской аварии и при защите репутации ядерной отрасли в Вене. В конце концов, он был ожидаемым преемником Александрова на посту директора Курчатовского института и имел мощную поддержку в Политбюро.
Однако его предложения проигнорировали. Легасов не учел, что ему и его идеям будет противостоять не только старая гвардия, чьи интересы он задевал, но и сторонники реформ, которые видели в нем самом ученого эпохи застоя с привилегированным прошлым, обеспечившим ему беспрепятственный путь наверх. Даже его роль в Чернобыле начинала казаться противоречивой по мере того, как возникали сомнения в правильности решения засыпать горящий реактор песком и свинцом[1409]. Весной 1987 года ЦК приказал, чтобы работники Курчатовского института начали свою перестройку и выбрали надзирающий Научно-технический совет[1410]. Легасов, ссылаясь на слабое здоровье (а также понимая, что поданные против него голоса могут осложнить его путь к замене Александрова на посту директора), не хотел баллотироваться[1411]. Но Александров настоял, и, когда результаты были объявлены, Легасов обнаружил, насколько плохо он осознавал, какие чувства испытывают к нему коллеги. Из 229 голосов лишь 100 были поданы за него, при 129 против. Легасов был потрясен. Ему было 50, и это была первая неудача в его блестящей карьере.
На собрании партийной организации института 10 июня Александров сообщил хорошие для него новости, предложив поздравить Легасова. Старик сказал, что видел список тех, кого Политбюро собиралось отметить за героизм в Чернобыле, и имя его заместителя там значилось одним из первых: Легасов получит награду, которая пока избегала его, и станет Героем Социалистического Труда. Но когда список опубликовали, фамилии Легасова в нем не было. По слухам, Горбачев в последнюю минуту решил, что никто из Курчатовского института не получит государственную награду за борьбу с бедствием, которому институт помог случиться. На следующий день Легасов позвонил своему секретарю из дома. Прежде чем повесить трубку, он попросил ее позаботиться о двух его детях, и она стала волноваться. Коллеги поспешили в дом на Пехотной, 26, где Легасова нашли без сознания, рядом с ним был пузырек из-под таблеток снотворного.
Хотя его спасли от попытки самоубийства, Легасов вернулся на работу глубоко изменившимся. Огонек в его глазах потух, поднимаясь по лестнице, он шаркал по-стариковски. Тем же летом на научной конференции в Англии Легасов встретил своего друга и научного редактора «Правды» Владимира Губарева, чья пьеса «Саркофаг» шла на сцене Национального театра в Лондоне. Губарев попытался раскрутить академика и выжать максимум из зарубежной поездки – найти девиц или сходить на мюзикл «Кошки» в одном из театров Вест-Энда. Однако Легасов хотел лишь одного – вернуться в гостиницу. Той осенью он впервые начал читать Библию