На миг находит оцепенение. А потом… я вспоминаю, что аварийный факел здесь справа. Достаю его и, втянув голову в плечи, сильно дергаю шнур.
Сыплются искры — я опять слепну, факел плюется и поначалу рассыпает искры, как бенгальский огонь. Я никогда не видал этих факелов в действии, говорят, они опасны, можно обжечься в момент зажигания… Не знаю. Сейчас он горит, но глаза мои какое-то время не различают ничего вокруг. Потом новый удар и треск, швертбот опять наваливается на нас, значит, он еще здесь…
Теперь я вижу его.
А люди, они все еще не выбрались из воды?
Свет факела падает на воду, на швертбот… две головы среди волн. Один из потерпевших одной рукой цепляется за спасательный пояс, а другой за свое потерпевшее аварию, жалкое суденышко.
— Осел! — рявкаю я на него. — Лезь сюда!
Факел горит семь минут, — помню — читал об этом. Не знаю. Этот не горел и трех. А может быть, просто время показалось мне бесконечно долгим или бесконечно коротким? Во всяком случае, факел давно погас, когда обоих утопающих — мокрых, стонущих — удалось втащить на борт.
Итак, эти двое на месте. А трое моих?
Тоже тут.
Темень и шторм. Единственная во мраке светлая точка, фосфоресцирующие стрелки моих часов показывают половину одиннадцатого — значит, мы дрейфуем с западным ветром уже более полутора жестоких часов. Где мы находимся?
Не могу себе представить.
Тех двоих колотит от холода. И тех, кто два часа боролся за их спасение. И меня тоже. Чего греха таить, меня тоже.
Говорить невозможно, зубы выбивают дробь.
В шкафу есть еще кое-какая одежда. Впрочем, вероятно, тоже мокрая. Разве что наверху… на верхней полке…
Но сейчас не это главная забота: ветер гонит нас с бешеной скоростью, и мы несемся без руля и без ветрил в кромешной тьме, в холоде, по существу вслепую; я даже приблизительно не могу сказать, где мы находимся. Может, в окрестностях Ревфюлепа, а может, уже гораздо ближе к Тихани. Ветер очень сильный, яхта то и дело зарывается носом, но я не могу просить людей перейти для равновесия из каюты на корму, они ужасно продрогли, к тому же на корме… им не удержаться…
Нельзя, ничего нельзя сделать. Знать бы, куда нас несет. Мы мчимся вперед, опережая волны, редкая волна перехлестывает через борт так, что над сланью нет воды. Хотя не знаю, может, и есть, только мои ноги ее не чувствуют, потому что окоченели.
Ни справа, ни слева ни огонька.
Слева не стоит и искать. Обратно в Бадачонь все равно не попадешь. А справа… Мы сейчас где-то на середине озера, справа много удобных, отличных, защищенных гаваней. Если только мы не оставили их позади. Боглар… Лелле… Сэмеш… Фёлдвар…