Она мотнула головой, отгоняя мысли о Какаши и Сасори, тараканах, удовольствии и кунаях. Вот только те вовсе не хотели уходить.
«Предкам нужно было просить Хинату, не меня, — думала Анко, прижимаясь лбом к двери и зажмуриваясь. — Она умиротворённа, она в гармонии с собой… в отличие от меня».
О том, чтобы вести чайную церемонию в смятённом состоянии души, не могло быть и речи: это будет заметно, это всё испортит.
«Через заваренный чай, как и через чакру, можно узнать о человеке многое, — наставляла её старая Иночи-сама, научившая беспутную Анко, что на самом деле значит быть куноичи. — Каждое твоё движение во время ритуала что-то скажет о тебе. Каждый вздох и взгляд приоткроют перед собравшимися твою душу. Ты должна уметь обнажать лишь то, что хочешь позволить увидеть, и при этом ни единый человек не должен усомниться в твоей искренности. Путь куноичи — быть тенью, даже если находится она на свету».
— Я всегда была дерьмовой ученицей, — невесело произнесла Анко в пространство. — Но всё равно стала хорошим шпионом.
Поэтому нужно успокоиться. Собраться с силами и раствориться, исчезнуть, стать тенью без мотивов и тревог, любых чувств и эмоций.
Анко вновь глубоко вздохнула и отступила на шаг от двери, затем ещё на один и ещё вглубь комнаты, по-прежнему не открывая глаз. Замерев посреди кабинета, она просто дышала: втягивала в себя воздух, задерживала в лёгких, выпускала, не думая ни о чём, а чакру посылая бежать размеренно и плавно, не мобилизируя тело, как обычно бывало, наоборот, расслабляя.
Когда Анко ощутила, что буря в душе начала опадать, она слегка вскинула голову и позволила себе неспешно, плавно соскользнуть в прошлое — и вновь сделалась ученицей, маленькой непослушной колючкой на попечении строгой Иночи-самы, у которой проводила много времени после того, как Орочимару-сенсей предал Коноху, а саму Анко нашли без сознания и с Джуином на шее на отдалённом острове.
— Кьюби в задницу ваш дурацкий чай! — закричала она в первый раз, ногой отбросив от себя столик, на котором была расставлена утварь. Чашки покатились по полу; ей тогда повезло, что ничего не разбила. — Что Хокаге-сама выдумал?! Пусть мне вернут оружие и позволят уйти на охоту!
Сидевшая напротив Иночи-сама не менялась в лице, глядя на раскрасневшуюся, разгорячившуюся Анко. В следующий миг девочка зашипела — деревянная трость, подхваченная чакрой, ощутимо огрела её по спине.
— Хокаге-сама желает, чтобы ты стала истинной куноичи, способной принести пользу Конохе.
— А кто я сейчас, по-вашему?! — зло прошипела Анко, стискивая кулаки. — Видишь мой хитай, старуха?! Я — чунин Скрытого Листа, и я не!..