Вновь и вновь мы доказывали Калигуле пользу примирения, особенно старался Виниций, который, казалось, отчаянно надеялся воссоздать императора двухлетней давности – полного созидательных планов и великодушия. Вновь и вновь Гай отказывался слушать. А если мы бывали слишком настойчивы, он вел нас в храм Цезаря на Форуме, где он хранил искромсанную, окровавленную тогу, бывшую на нем в тот роковой день, когда он чуть не последовал за нашим достославным предком в Элизий. Пока эта тога остается в храме в качестве напоминания о подлости сенаторов, Калигула не перестанет мстить.
Где-то в первой половине июня брат объявил о том, что в цирке Статилия Тавра на Марсовом поле пройдет аукцион гладиаторов. Разослали приглашения. Когда Виниций показал мне список, то не скрывал дурных предчувствий. Всего двадцать имен, все принадлежат самым громким из оставшихся голосов в сенате, все – отцы знатнейших семейств Рима, и все богаты. Мы с супругом решили пойти туда в слабой надежде на то, что сможем предотвратить кровавую баню. В конце концов, брат даровал мне беспрецедентное право иметь собственное место в цирке, а мой муж оставался в числе фаворитов Калигулы.
Публике на мероприятие вход был закрыт, и двадцать сенаторов проводили на самый нижний ярус скамей вокруг арены. Гай тоже предпочел в этот день расположиться не в императорской ложе, а ближе к арене. Я и Виниций последовали его примеру и сели рядом по другую руку от его эскорта – скользкого Каллиста и нашего старого друга Лепида.
Мероприятия такого рода обычно сопровождались оживленными разговорами, но не в тот день. Никто из сенаторов не явился бы сюда по своей воле. Кто-то скажет, что приглашение – это не приказ, но в те дни было бы огромной глупостью со стороны любого сенатора пропустить мероприятие. И вот двадцать человек, по большей части преклонных лет, сидели и тревожно гадали, какой новый ад придумал для них император.
К моему удивлению, на арене появился распорядитель и стал одного за другим выводить гладиаторов, чтобы показать их покупателям. Я ожидала, что Калигула готовит какой-то злой розыгрыш, а не настоящий аукцион.
Чуть позже стал понятен замысел моего брата. Первым был представлен ретиарий из Вифинии с трезубцем и сетью. Чемпион в каком-то захолустье на востоке, а в Риме пока успел выжить в трех боях.
Ставки начинались от тысячи сестерциев – и это очень дешево даже за неопытного новичка. Некоторые сенаторы приободрились. Казалось, что день все-таки испорчен не безнадежно. Поначалу нерешительно, но затем все активнее торг вели трое из приглашенных. Они состязались друг с другом, пока цена не достигла восемнадцати тысяч сестерциев, и тут широколицый патриций по имени Корнелий Котта объявил, что для него ставки слишком высоки. Оставшиеся двое успели поднять цену до двадцати тысяч, и все указывало на то, что выиграет старший из них.