— Рассказывай, рассказывай, — продолжал Федор Трофимович, видя, как Сережка затягивает с ответом.
— А что рассказывать?
— Куда вы его дели?
— Кого дели? — спокойно спросил подросток.
— Будто уж не знаешь… — покосился на него участковый.
— Не знаю.
Сережка смотрел ему прямо в глаза, и участковый поколебался.
«Может, он и вправду там не был?»
— Кого дели-то? — повторил Сережка.
— Кого, кого, — уже поморщился участковый. — Барана! Вот кого…
Сережка даже рассмеялся, решив, что Федор Трофимович просто шутит. Но участковому было не до шуток.
Вчера вечером из магазина, который находился внизу, украли баранью тушу.
— С черного хода вытащили, — пояснил участковому директор магазина. — Туши, как привезли, так мы их вот здесь сложили, — показывал он. — А эта дверь была открыта. Так вот… Видели, как какие-то пацаны тащили тушу. Но когда выбежали, их уже и след простыл.
Узнав о случившемся, Федор Трофимович пошел по своим знакомым и Сережку обойти, конечно, не мог. Однако поняв, по какому делу к нему явился участковый и почувствовав себя невиновным, Сережка перешел в наступление:
— Да что я?! Хуже других, что ли? Что вы ко мне-то пришли? — Он даже постарался сделать вид обиженного, но это у него плохо получалось — только неестественно сдвинулись брови и вытянулись губы, а голос звучал все так же грубо: — Почему вы думаете, что я?.. Других разве нет?
— Парень ты такой… Вот в чем тут дело… — негромко заметил ему участковый. — И не кричи, пожалуйста… Ну а если не ты — так не ты… Разберемся…
— Ну и разбирайтесь, — не унимался Сережка. — А ко мне-то зачем приходить?
— Парень ты такой… — повторил Федор Трофимович. — Вот зачем…
После ухода участкового Сережка включил радио. Диктор сообщал, что с тридцатого апреля в Москве отменяется затемнение, потом женский голос начал говорить о предпраздничных первомайских собраниях.
Вернулась с работы мать.
«Хорошо, что ее не было дома», — подумал Сережка, но тут же вспомнил, что у подъезда Федор Трофимович обязательно должен был встретить бабок и там среди них тетю Наташу, их соседку, которая уж, конечно, не преминет узнать, зачем здесь участковый. А узнав, наверное, расскажет матери, если уже не рассказала. «Она такая… Она всегда все видит и всегда во все вмешивается». Сережка даже представил себе, как тетя Наташа, раскрыв свой маленький рот, скажет: «А к твоему участковый приходил, Надежда…»
Но матери никто ничего не сказал. Сережка это понял сразу же, как только она вошла. Однако, чтобы окончательно в этом убедиться, он сказал:
— Я пойду погуляю, мам…
— Иди, — ответила она. — Только недолго…