Я развязала его, чтобы он мог играть с моим телом, как ему вздумается; я гладила его покрытую потом грудь и шею. Я устала. Он вот-вот кончит: он приподнял меня, его движения стали сильными и быстрыми. Кровать протестующе скрипела и стучала изголовьем о стену. Мои бедра горели, а на лбу у Дженсена вспухли вены, на грани он стиснул зубы и впился руками в меня.
Черт возьми, это был самый честный секс в моей жизни и, без сомнения, лучший.
Я смотрела на него, когда он кончил, тяжело дыша подо мной, пытаясь запечатлеть этот момент в своей памяти. Сейчас он не думал ни о своей почте, ни о своей команде, ни о всяких слияниях-поглощениях, что ждали его в понедельник. Сейчас его интересовало только мое тело и желание кончить в меня.
Дженсен упал на кровать, раскинул руки в стороны, его грудь тяжело вздымалась:
– О боже.
Я наклонилась поцеловать его, облизала кончиком языка его соленую от пота кожу на подбородке и шее.
– О боже, – повторил он тише. – Это было впечатляюще. Иди сюда.
Он губами прижался к моим, нежно посасывая. Мои ноги и суставы болели, а Дженсен перекатил меня на бок и притянул к себе, положив руку мне на задницу, чтобы я случайно не отползла далеко. Он целовал меня сладко и медленно, как любовник, у которого в распоряжении все время мира. Как любовник, который постепенно успокоился внутри меня и готов с новыми силами ринуться в бой.
* * *
На ужине мы не появились.
Что, на самом деле, ужасно, поскольку снизу доносились умопомрачительные запахи.
– Надеюсь, вы там хорошенько наигрались, – ухмыльнулась Руби, когда чуть позже мы спустились на кухню. – Потому что Уилл сделал паэлью, и я тебе прямо скажу… Я готова есть ее и только ее всю свою оставшуюся жизнь.
– То есть Уилл поедет жить к нам? – спросил ее Найл из кухни.
– У нас сложилась довольная напряженная шахматная партия, – сказала я. – Мы оба упрямо не хотели сдаваться, пока все наконец не закончилось.
Уилл коварно ухмыльнулся:
– Шахматы, говоришь? А мне показалось, вы там картины вешаете.
– Да-да, кто-то определенно колотил по стенам, – кивнул Найл.
Кашлянув, я усмехнулась и посмотрела в пол.
– Ну, Пиппа так себе спортсменка. Поэтому она сдалась, как только игра стала реально жесткой, – поддержал шутку Дженсен, наклонившись над противнем паэльи на плите. – Превосходно. Вы оставили и нам немного.
Уилл засмеялся:
– Этим немного можно накормить семьдесят человек. Сами мы чуть не лопнули, – он достал ложку, Найл вынул из шкафа две тарелки, и вскоре мы с Дженсеном сидели за стойкой и поедали паэлью, словно до этого голодали несколько недель.