— Именно, — Ярбро вынул трубку изо рта и указал на людей, проходящих мимо них по тротуару. Теперь, когда день застыл на границе сумерек, их количество уменьшилось. — Готов поспорить, что многие из этих ребят думают, будто единственная причина многочисленных катастроф, с которыми мы столкнулись, коренится в том, что мы натворили с окружающей средой. Это не совсем так. Я был бы в первых рядах из тех, кто утверждает, что обошлись мы с матерью — да, Земля, мать для всех нас, — очень и очень плохо, домогались её, а то и вовсе изнасиловали, но по сравнению с великими часами Вселенной мы ничтожно малы. Ничтожно. Нет, что бы ни происходило сейчас — это несравненно больше, чем просто разрушение нами окружающей среды.
— Может, всё это вина Чака Кранца, — сказал Марти.
Ярбро удивлённо глянул на него, а затем хохотнул.
— Опять о нём, а? Чак Кранц выходит на пенсию и всё население Земли, не говоря уж о самой Земле, выходит на пенсию вместе с ним? Таков ваш тезис?
— Надо же найти — что во всём этом обвинять, — сказал Марти, улыбаясь. — Или кого.
Сэм Ярбро поднялся, положил руки на поясницу, потянулся и поморщился.
— Мои извинения мистеру Споку, но это нелогично. Полагаю, тридцать девять лет — это довольно немалый промежуток в человеческой жизни — почти половина, — но последний ледниковый период произошёл всё же немного раньше. Не говоря уже об эпохе динозавров. Может, двинем уже?
Они двинули, их тени вытянулись впереди. Марти обругал себя за то, что проспал лучшую часть дня. Ярбро двигался ещё медленнее, чем раньше. Когда они, наконец, достигли кирпичной арки, отмечающей вход в Харвест Эйкрз, старый гробовщик снова присел на перекур.
— Думаю, я понаблюдаю закат здесь, пока артрит не соизволит хоть немного поулечься. Не желаете присоединиться?
Марти покачал головой.
— Я лучше пойду дальше.
— Проверить, как там бывшая, — сказал Ярбро. — Я понимаю. Было приятно с вами пообщаться, мистер Андерсон.
Марти уже двинулся к арке, затем обернулся.
— Чарльз Кранц и правда что-то значит, — сказал он. — Я уверен в этом.
— Может, вы и правы, — сказал Сэм, раскуривая трубку, — но замедление вращения Земли… ничто не может быть важнее и опаснее этого, мой друг.
Центральная улица застройки Харвест Эйкрз представляла собой элегантную обсаженную деревьями параболу, от которой расходились улочки покороче. Уличные фонари, по мнению Марти, словно сошедшие с иллюстраций книг Диккенса, зажглись, приглушая лунное свечение. Когда Марти ступил на Ферн Лейн, район, где проживала Фелиция, появилась маленькая девочка на роликовых коньках, изящно обогнув угол улицы. Она была одета в мешковатые красные шорты и футболку без рукавов, на которой изображено чьё-то лицо, может, какой-нибудь рок звезды или рэпера. На взгляд Марти ей было около десяти или одиннадцати лет, и смотря на неё, он почувствовал невероятную бодрость: что может быть более естественно и правильно в этот ненормальный день? Этот ненормальный