Он никогда этого не забывал.
Конечно, он знал и других своих дедушку и бабушку, каждое лето он ездил к ним погостить, но в основном они оставались для него незнакомцами. Они очень часто звонили с тех пор, как Чак стал сиротой и задавали свои стандартные «как-поживаешь-и-как-дела-в-школе» вопросы, а летние визиты всё продолжались; Сара (в смысле Баба, а также Бабуля) забирала его самолётом. Но родители его матери всё равно оставались незнакомыми людьми, живущими в далёком и чужом штате Омаха. Они посылали подарки на его день рождения и на Рождество — последние были особенно хороши, потому что Бабуля с Дедулей перестали «праздновать» Рождество, — но во всём остальном Чак продолжал думать о них, как о чужих людях, навроде учителей, которые остаются позади, когда он переходил на класс выше.
Чак первым перестал носить своё метафоричное траурное одеяние, чем неизбежно вытаскивал дедушку и бабушку (старых, да, но не древних) из их собственного горя. Настало время, когда Чаку исполнилось десять и они повезли его в «Мир Диснея». Они взяли смежные комнаты в гостинице «Сван Резёрт», дверь между комнатами оставалась открытой всю ночь и Чак слышал, что Бабуля плакала всего один раз. Но в основном они веселились.
Какая-то часть этого веселья вернулась вместе с ними, когда они приехали домой. Временами Чак слышал, как Бабуля что-то гудит себе под нос на кухне или поёт вместе с радио. После несчастного случая они в основном питались заказной едой (а мусорные баки были заполнены бутылками «Будвайзера» Дедули), но через год после поездки в «Мир Диснея» Бабуля снова начала готовить. Хорошие блюда, которые прибавили весу некогда тощему пареньку.
Пока Бабуля что-то готовила, она обожала слушать рок-н-ролл, а Чак думал, что она несколько устарела для такой музыки, но Бабуля определённо ею наслаждалась. И если Чак забредал на кухню в поисках печенья или, быть может, в надежде свернуть рулетик из ломтика тостового хлеба с коричневым сахаром, Бабуля вполне могла протянуть к нему руки, щёлкая пальцами и приговаривая:
— Станцуй со мной, Генри.
Его имя было Чак, не Генри, но обычно он принимал её предложение. Бабуля обучила его искусству танца джиттербаг[48] и нескольким перекрёстным движениям. Она говорила, что таких движений множество, но её спина слишком заржавела, чтобы попытаться их выполнить.
— Хотя, я всё же могу тебе их показать, — сказал она, а в субботу принесла целый набор видеокассет из магазина блокбастеров. Среди них был «Время свинга» с Фредом Астером и Джинджер Роджерс, «Уэстсайдская история»,