Может, и так. Вероятно, так. Но после этого Чак стал дико пугаться башенки, с её запертой дверью на верху короткого лестничного пролёта (всего шесть ступенек), узкого и тесного, освещённого единственной голой лампой, свисающей на чёрном проводе. Но притягательность — сестра-близнец страха, и иногда, после того вечера, когда бабушки и дедушки не было дома, Чак осмеливался вскарабкаться по тем ступеням. Он дотрагивался до Йельского навесного замка, содрогаясь, если он начинал дребезжать (звук, который мог потревожить призраков, запертых внутри), а затем быстренько спускался, оглядываясь через плечо, на ходу. В такие моменты очень легко себе представить, как дужка замка выскакивает из паза и он падает на пол. Дверь со скрежетом открывается на своих старых неиспользуемых петлях. Если бы такое случилось, Чак полагал, что умер бы от испуга.
4
А вот подвал, с другой стороны, был нисколечко не страшен. Он был ярко освещён флюоресцентными лампами. Дедуля проводил тут много времени, занимаясь резьбой по дереву, после того, как распродал свои обувные магазины и вышел на пенсию. Тут всегда приятно пахло опилками. В одном углу, подальше от строгального и шлифовального станков, а также ленточной пилы, которую ему строго-настрого запрещалось трогать, Чак отыскал коробку старых Дедулиных детских детективов «Братья Харди»[50]. Они были уже весьма устаревшими, но достаточно интересными. Однажды он читал «Зловещий Знак» на кухне, дожидаясь, пока Бабуля извлечёт из духовки очередную партию печенья, когда она выхватила книгу у него из рук.
— Для тебя это уже детский лепет, — сказала она. — Пора повышать ставки, пацанЧак. Подожди-как здесь.
— Я как раз добрался до самого интересного, — протестовал Чак.
Она фыркнула. Звук, которому только еврейские Бабы придают значимость истинной справедливости.
— В этой книжонке вообще нет ничего интересного, — заявила она и забрала книгу.
А вернулась она с произведением под названием «Убийство Роджера Экройда»* (детективный роман Агаты Кристи, опубликованный в 1926-ом году).
— Вот это действительно хорошая мистическая история, — сказала она. — Безо всяких подростков-болванов, разъезжающих на какой-то колымаге. Считай это своим крещением настоящей литературой. — Она немного подумала. — Ну, это, конечно, не Сол Беллоу[51], но тоже неплохо.
Чак начал читать эту книгу только для того, чтобы порадовать Бабулю, а потом, как говорится, вошёл во вкус. В свои одиннадцать он прочёл около двух дюжин произведений Агаты Кристи. Он попробовал на вкус несколько романов о Мисс Марпл, но его настоящей любовью стал Эркюль Пуаро с его чудаковатыми усами и маленькими серыми карманными часиками. Пуаро был, как тот «думающий кот»