– Ты прав, игемон, зелоты привыкли все вопросы решать ножами и камнями. Но они полагают, что охраняют чистоту Закона, борются за свою Родину и веру с вами – язычниками, поработившими ее. Пусть, это заблуждение, оно честнее вашего высокомерия. А вы? За что боретесь вы, проглотив целый мир? Во имя чего истребляете целые племена, не щадите собственных граждан? Даже ваши законы не столько регулируют жизнь, сколько помогают безнаказанно убивать. Хотя для вас и законы не обязательны.
– О чем ты?
– О гладиаторских боях. Я видел их однажды – жуткое зрелище.
– Почему? На мой взгляд, отличная забава.
– Забава?! Неужели, игемон, ты находишь забавным, что люди убивают друг друга только ради удовольствия толпы, из-за вашей прихоти?
– А что тут такого? Они профессионалы и сражаются на равных.
– Но ведь они не враги, просто несчастные рабы, которых выбрали хозяева школ. А на арене вынуждены убивать друг друга. Зачем?
– Не всегда рабы. Гладиаторами часто бывают свободные. Это – почетное занятие. Римляне – народ воинов. Мы ценим умение сражаться и побеждать.
– И потому вы решили, что можете делать людей своими игрушками, превращать их страдания и смерть в зрелище для собственного удовольствия?
– Что?!
– Я говорил, ты не поймешь, игемон.
– Замолчи! Ты забываешься! Рим – властелин мира, мы решаем, что правильно.
– О! я это помню! Как можно об этом забыть, когда живешь под вашей властью?
– А тебе это не нравится, Иуда?
– Ты смеешься, игемон? Что нам может нравиться – мы вас сюда не звали!
– Как это! Царь Ирод заключил с Римом союз[48].
– Он забыл спросить свой народ, хотим ли мы этого. Вернее, Ирод точно знал ответ.
– Молчать!
Наместник снова принялся мерить шагами террасу, Иуда внимательно наблюдал за ним. Наконец римлянин упал в кресло и жестом велел арестанту подойти ближе. Тот приблизился. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Скажи, Иуда, за что вы так ненавидите Рим? Что мы сделали вам? Разве посягаем на ваши обычаи, запрещаем религию? Наоборот, мы относимся к вам куда лояльнее, чем ко многим иным народам. Так чего вы добиваетесь? Как вас понять, когда вы сами не знаете, чего хотите? Все ваши бунты происходят либо вообще без повода, либо из-за такой ерунды, которую в другой стране даже не заметят. Разве мы жестоки с вами? Разрушаем ваши города? Угоняем людей в рабство? Мы стараемся ради вашей пользы, но вы и этого не хотите принять из-за собственного глупого упрямства!
– Ты о водопроводе[49], игемон? Это не упрямство! Ты посягнул на храмовую казну, попрал нашу веру. Нельзя отбирать у Бога.