– Правдивый сюжет, – произношу я вслух.
– Что? – настораживается Энни. – Стелла, ты хорошо себя чувствуешь?
Я смотрю на нее распахнутыми глазами.
– Энни, я понимаю, что ты беспокоишься за себя, но, несмотря ни на что, мы должны пойти в полицию.
– О, моя дорогая, я уже слишком стара, чтобы чего-то бояться.
Я подаюсь вперед, хотя, как мне кажется, это требует усилий. Тело вдруг становится непривычно тяжелым.
– Мне нужно на материк, Энни.
При мысли о том, что мне не выбраться с острова, я чувствую, как начинаю задыхаться. Я почти вижу воображаемые часы, которые вместе со временем постепенно забирают из комнаты воздух. Я расстегиваю ворот флисовой кофты, удивляясь, как Энни выдерживает такую духоту.
– Не знаю, как бы ты могла это сделать. Разве что отрастить крылья. Кто знает, что ты сюда поехала?
Старуха медленно отпивает из своего бокала, пристально глядя на меня поверх него.
– Никто. Я даже не сказала Бонни.
Я делаю новый глоток и роняю голову на спинку дивана – комната вдруг начинает плыть и качаться.
– Господи, Бонни! – охаю я. Я почти забыла о сестре. Все, чего она боялась, стало реальностью, и теперь Бонни поймет, что была права с самого начала, чувствуя себя чужой в нашей семье и в целом мире.
Должно быть, ее отняли у юной матери совсем маленькой. Я знаю, какие последствия это может иметь: в моей практике были клиентки с приемными детьми, у которых наблюдались признаки тревожного расстройства, вызванного разлукой с биологической матерью. Триггеры формируются раньше, чем мы можем себе представить. Бонни всегда приводило в бешенство то, что мать пыталась ее «лечить» игровыми сеансами с психологом, но, возможно, мама инстинктивно хотела предотвратить какие-то психологические проблемы Бонни, хотя и не знала какие.
– Стелла? – Голос Энни заставляет меня оживиться. Я с трудом поднимаю отяжелевшую голову. – Тебе явно пора отдохнуть. – Она прикрывает мои ноги одеялом, поглаживая их сверху. – Ложись.
– Нет, – я заставляю себя выпрямиться. – Я должна придумать способ вернуться на материк.
Энни глубоким вдохом набирает воздуха в грудь и делает долгий выдох.
– Сейчас я тебе кое-что покажу.
Я слышу, как ее тапочки шлепают по полу в коридоре, и чувствую, как у меня начинает пульсировать в висках. Я прижимаю ладонь к разгоряченному лбу. Губы пересохли, и мне нужно выпить воды. Поднимаясь с дивана, я обнаруживаю, что мне требуется некоторое время, дабы восстановить равновесие, потому что комната со свистом движется по кругу.
У раковины я наклоняю голову, чтобы напиться прямо из-под крана, а затем через силу выдвигаю ящики, один за другим, пытаясь найти парацетамол. Пальцы нащупывают только мягкие резинки для волос и старые открытки. Внезапно я останавливаюсь, заметив кусок белой плотной бумаги.