– Заря-зарница, заря-зарница! – Веснянка накрыла его своим платком. Он розовел, но кровь уже не просачивалась. Розовый свет упал на платок. Она разгладила спутанные волосы и осторожно поцеловала его горячечные губы.
* * *
Как боялся старик, так и случилось – солнце стало карающим.
Не было дождя, все не было дождя.
Раскаленный запах земли…
Если бы хотя бы одну каплю,
Одну каплю.
От иссохшихся трав шел шепот:
«Подайте нам воды, мы все несчастны.
Мы пить хотим, мы жить хотим…»
Воды.
А лучше ливень.
И тихо деревья шумят жаждой большого дождя.
Боль не придет никогда, только б дождаться дождя.
И гордые людские глаза, сухие, запекшиеся губы, и жаждущие… без утешения. Горечь жажды.
Слышите… И каждая увядающая травинка, гибнущий цветок, дерево шептали:
«Надо напоить землю, напоить землю, напоить землю…
Слышите, как шумят деревья, шумят деревья, шумят деревья…
Как лопается горячая твердь, горячая твердь, горячая твердь…
И воздух гибнет от жажды, жажды, жажды…
Напоить землю…»
– Дождя нет. Так мы все не выживем.
* * *
Веснянка стояла на холме рядом с Ярилкой, на том месте, где раньше росла береза.
– Нет, ты знаешь, надо прощать, на то мы и дети солнца.
И чувствовал старик укор внутри себя, неспокойно стало ему. Доживя до седин, перед собой, землей и солнцем был чист старик. Как быть? Если не хватит хлеба, люди еще выживут. Но если ослепнут, ничто их не спасет. Он не знал, что делать.
– Что ты, Весняночка?
– Отец, пусть они не делают этого.
Девушка стремительно вбежала в избу и серьезно смотрела на него. Он опустил голову.
– Люди испуганы и несчастны, дочка. К нам идет мрак. Не могу я впустить его в наш дом. Мы потеряли даже твою песню… Они хотят принести забытую древнюю жертву у болота[51].
Старик говорил через силу.
– Но мы же добрые.
– Мы должны охранять себя от мрака и зла.
– Значит, волка на костер? – спросил Светик, слушавший их на пороге.
Старик молчал.
– Отец, не делайте этого!
– Он принес в наш дом зло… Да, он отнял у тебя твою песню.
– Нет, отец, это мы потеряли милосердие. А без него как мы оградимся от зла?
* * *
Там, ближе к болоту, в низине болотного племени, на давно забытом и нечистом месте развели жертвенное пламя. А потом раскидали нестерпимо горячие угли. Сейчас погонят на них волка. Ничто не спасет зверя, принесшего зло. Только если кто живой осмелится вступить за него на угли. Но кто захочет идти по горящей болотной черноте? Можно насмерть сжечь ноги. И никто не поможет, ибо старики говорили: второй человек не смеет ступить на заклятые угли, иначе тут же разгневается болотный дух и охватит пламенем.