Англичанина, однако, нигде не было видно.
* * *
Тем же вечером, когда корабль более-менее пришел в себя после бури и Флор выровнял курс, собрались на палубе принимать важное решение.
Животко вылез наконец из трюма. Был он бледно-зеленый, исхудавший за несколько часов так, словно его неделю голодом морили. Вокруг не глядел, упорно разглядывая доски у себя под ногами, и трясся. Флор велел ему сидеть и самолично подал мальцу чарку вина.
— Дело, ребята, вот какое, — заговорил судовладелец, оглядывая свою мокрую, растрепанную команду. — Англичанин наш пропал.
— Стало быть, спор-то мы выиграли, — заметил дядя Ляпун. — Говорил я, что на Бражникова надежда маленькая. Он ведь, Бражников, какой? Он все лучше всех знает. Я ведь плавал с ним. Англичанин-то, Крофилд, — человек умный, у него компас есть, астролябия, карты начерченные. Я такую карту раз видал — ну, братцы, это полная смерть! То есть, гибель! Все там показано, каждый кубас. А этот Бражников — лисоватый он мужчина, вот что. Англичанин корабль по-своему ведет, по картам, а как встанет Бражников к рулю — все по-своему переиначивает. Он ведь, Бражников, умнее всех. Пропал Крофилд! — заключил дядя Ляпун, безнадежно махнув рукой.
— Я так не думаю, — возразил Флор. — Вопрос вот в чем, товарищи. Либо мы полным ходом идем к Ревелю, чтобы выиграть наш спор. Либо останавливаемся и ищем Кроуфилда — на тот случай, если он действительно попал в беду.
— Это не вопрос, Флор Олсуфьич, — сказал один из моряков. — Это, так скажем, готовый ответ. Крофилда ищем, пока не найдем! От «Екатерины» что-нибудь да осталось, если ее на беду разбило. Я так думаю, пока не поймем, что англичанин погиб — будем искать.
— Смысла нет выигрывать, коли Крофилд ко дну пошел со всем грузом и командой, — добавил дядя Ляпун, хмуро усмехаясь. Всем своим видом старый моряк показывал, что в возможность спасения англичанина он вообще не верит.
— Ну, спасибо, братцы, — поклонился Флор. — Я знал, что вы так решите. Зажигайте факелы. Где Животко? — грозно вопросил он, хотя прекрасно знал, где жмется сирота.
— Здеся я, — пробормотал Животко. От вина он немного согрелся, но страх его не оставил.
— Будешь бояться — брошу тебя за борт, — обещал Флор. — Иди-ка лучше принеси факелы и наделай новых.
Животко поднялся и заковылял прочь. Флор озабоченно проводил его глазами.
Тем временем уже готовили шлюпки, чтобы спустить их на воду. Горящие факелы видно издалека, голоса разносятся над тихой водой:
— Кроуфилд! Бражников! — звали новгородские моряки.
Лунный свет заливал море. На маленьких волнах рассыпались и вновь собирались воедино серебряные пятна — точь-в-точь гривны крупьем.