— Если этот остров то появляется, то исчезает, то мы можем повстречать его по дороге, — пояснил Флор. — Куда-то ведь делась «Екатерина»…
* * *
Одно не стал уточнять в подробностях всезнающий дядя Ляпун: остров с золотыми куполами действительно время от времени скрывался в морских глубинах. Вместе со всеми своими жителями. И происходило это вот почему.
В незапамятные времена населяли край севера потомки людей и ангелов, оттого и день здесь длился по полгода, а ночь — другие полгода. Обычные люди пришли сюда горазд позднее и построили свои города к югу от ангельских вотчин.
А земли потомков от союза ангелов и дочерей Каина мельчали вместе с их обитателями и в конце концов превратились в небольшие острова, со всех сторон омываемые бурными северными водами моря. Постепенно и острова эти стали уходить на дно, и толщи вод сомкнулись над разрушенными городами и спящими вечным сном жителями.
Остался только один остров. Его обитатели принесли полное покаяние и поклялись жить в мире, тишине и созерцании, подражая бытию райских обителей. Привлеченные красотой острова, приплыли туда и сирены, оставшиеся в северных морях. Своим пением они развлекали окружающих и действительно, как и утверждал дядя Ляпун, наполняли окрестный воздух чудесной сладостью.
Но грешная, проклятая человеческая природа все-таки брала свое. И за десятки лет накапливалось на острове грехов, неприязни и даже преступлений, как ни следили за собой его жители. И тогда на время остров погружался на морское дно, чтобы истребить всю грязь, всю дурноту, что там завелась за годы. Естественно, что жители острова при этом погибали до последнего человека. И тогда сирены принимались оплакивать утонувший остров. Их голоса звучали пронзительно и жалобно, и корабли один за другим шли ко дну, словно жертва таинственным языческим богам-бесам, приносимая сиренами.
Наконец наступал срок острову подняться, и сирены кружили вокруг, радуясь и воспевая воскрешение любимой земли. Они находили моряков, потерпевших крушение, и привозили их на берег, и скоро уже по острову вновь ходили люди, и цвели там деревья, и благоухание распространялось вокруг.
Это была странная жизнь — райское бытие в ожидании неминуемой смерти.
* * *
Ничего этого не знал Кроуфилд, когда бодро поднимался по скале в сопровождении пятерых своих матросов. Он обдумывал, как начнет разговор с неизвестными ему людьми и как попросит их помощи. Обычно островитяне — народ хоть и недоверчивый, но вполне отзывчивый к бедам своего брата моряка.
Город открылся перед путниками неожиданно. Высокие стройные здания, покрытые золотыми куполами, ослепительно сверкали в лучах полуденного солнца. Казалось, облака никогда не закрывают здесь яркого света. Выбеленные, как кости павшей лошади в пустыне, эти стены излучали собственный свет, так что у зрителя начинали болеть глаза. Кругом росли деревья — отдохновение для потрясенного зрения. Их густые зеленые кроны чуть колыхались на ветру. Многие стояли покрытые цветами, хотя пора цветения давно уже миновала.