В то же мгновение все вокруг преобразилось. Исчезли хрустальные люстры, перевернутая и раскиданная антикварная мебель, ковры и канделябры, огромная роскошная гостиная сжалась в небольшую убогую комнатушку, слабо освещенную одинокой лампочкой под пыльным стеклянным абажуром в центре потолка. Никса ошеломленно захлопал глазами, и тут пронзительно завизжал кто-то в углу:
– Нет, не-е-ет! Не может быть!
Король отшатнулся, ничего не понимая, споткнулся о валявшийся позади стул, отшвырнул его ногою и попятился к двери. Визг в углу перешел в нечленораздельные рыдания, и, приглядевшись, Никса увидел, что это неистовствует хозяин бывшей великолепной квартиры, обманутый, видимо, во всех ожиданиях. Психиатр Басуржицкий извивался в своих путах, катаясь по полу, то ли пытаясь освободиться, то ли просто предаваясь отчаянию. Мальчик же секретарь лежал совершенно неподвижно и не подавал признаков жизни.
Но Никсе было не до них. Чародей опять обошел его, и на этот раз – откровенно посмеялся над ним и забрал с собою людей… В последней надежде король бросился на середину комнаты – туда, где стояли перед исчезновением Овечкин и девушки и где, возможно, находилось место перехода в другой мир, в котором снова скрылся от него Хорас.
Но Грамель не сработал.
Никса остался, где был, и тусклая лампочка по-прежнему освещала убогую комнатку, а в ушах звенело от неумолчных воплей Басуржицкого.
– Дьявол! – в отчаянии вскричал Маколей. – Неужели это сам дьявол?! Куда же он делся теперь?
Казалось, никто уже и никогда не ответит ему на этот вопрос. Ничего нельзя было сделать… от бессильной ярости у него перехватило дыхание.
И тут совершенно неожиданно в дверях произошло какое-то движение, и в комнату стремительно влетел человек.
– Опоздал! – на ходу вскричал он, всплескивая руками. – Опять опоздал!
Он быстро завертел головою, оценивая обстановку, узрел Маколея и подбежал к нему. То был невысокий, щуплый старичок с пышной седой бородою и стоявшей вокруг головы облаком шевелюрой. Ноги его были босы.
– Вы были здесь, вы… – Тут он запнулся и удивленно вытаращился на Никсу. – Грамель?.. но позвольте…
– Кто вы такой? – с излишней резкостью спросил Маколей, пытаясь заглушить стенания психиатра и не зная, на ком и на чем выместить ярость.
– Я-то? – переспросил старик и приосанился. – Я – Босоногий колдун. А вы… позвольте… ну да, Таквала! Господи, вас-то как сюда занесло, ваше величество?
Никса растерялся. Старика этого он не встречал никогда в жизни, ни в одном из миров, смело мог бы в этом поклясться. Откуда же тот его знает?