Я двинулся вперед. Он шел за мною точно по моим следам и ждал ответа. Я свернул влево, на дорогу, которая вела к дому.
— Ответьте, пожалуйста, — тихо сказал он.
Я остановился — он был на расстоянии полушага от меня.
Он стоял, ожидая, что я ему скажу. Где-то наверху, за монастырем, величественно шумел лес. Внезапно хлынувший ливень разъединил нас. Партизан отвернулся и ушел в ночь своей дорогой.
— Юстина, — позвал я негромко.
Здесь все еще капала вода с растрескавшегося потолка. Какая-то голая ветка застряла в щели между досками. Меня пугал этот полумрак, этот зловещий скрип пустого дома.
— Юстина? — спросил я через силу.
— Да, я здесь, — ответила она.
Я с трудом разглядел нечеткий силуэт посредине огромной комнаты. Юстина стояла, опустив голову, а левую ногу выдвинула вперед, словно в ожидании первого такта музыки.
Я подошел к ней, тяжело дыша.
— Всю дорогу я бежал. Я очень спешил. Я видел дурной сон.
— Вы спите днем?
— Ночью мне не спится, и после обеда я всегда сонный, до смерти хочется спать.
— Самые удивительные сны снятся в такое время.
— Мне снился дурной сон. Я видел вас.
— Я была нездорова. Простудилась.
— Вы ночью выходили на улицу?
— Из-за вас.
— Из-за меня?
— Все из-за вас.
Она подняла голову, и я заметил в ее лице странные перемены. Я старался понять, что произошло, но она опередила меня:
— Я здорово подкрасилась, верно я говорю?
На ней был свитер на застежке и зеленая домотканая юбка. Я понял, почему она так оделась, угадал ее расчет.
— Пойдем? — спросила она.
— Да. Я больше не люблю этот дом.
Я раздвинул скользкие доски, мы вышли на крыльцо, заросшее мхом. Дым, пахнущий пастушьей нищетой, листьями и травами, стлался по долине, затихшей в эти ранние осенние сумерки. Сад стоял неподвижно, в больших лужах.
— Страшный день для людей с больным сердцем, — прошептала она. — Они молятся, чтобы пережить ночь.
Мы двинулись по дорожке, усыпанной листьями.
— Я совсем вас не знаю.
— Вот видите. А это хорошо или плохо?
— Не берусь судить.
— Я тоже о вас ничего не знаю. А я ужасно любопытная. Ведь вы были одной ногой на том свете.
— Вас действительно это интересует?
Она испуганно посмотрела на меня и по своей привычке стала качать головой.
— Нет, нет. У меня просто с языка сорвалось.
Я взял ее под руку и хотел повести вправо, к железной дороге, подальше от их дома. Но она отстранила мою руку.
— Не надо, — сказала она.
И мы пошли по краю холма, а под нами, в двух шагах, был их дом, опутанный черными нитями дикого винограда. В одном из окошек уже загорелся свет.
— Это почти как обручение…
— Не поняла…