Через шесть месяцев после последней операции она могла сказать, что жизнь ее постепенно возвращается в нормальное русло. Женщина шутила, что после всех операций на груди и брюшной полости выглядит так, будто участвовала в поножовщине. И хотя в груди у нее временами по-прежнему теснило, очень приятно было снова полноценно дышать.
Часть V. Проблема в голове
Медовый месяц в аду
– Со мной что-то не так, – сказала 27-летняя женщина мужчине, за которого не так давно вышла замуж. – Пожалуйста, отвези меня в больницу.
Дело было на следующий день после их свадьбы. Муж и его лучший друг обожали скоростные автомобили, поэтому новобрачные решили провести фотосессию на трассе для дрифта в городке Тоутл, штат Вашингтон. Друг должен был дрифтовать по кругу, в центре которого стояла влюбленная пара. Еще один приятель делал снимки, а молодые целовались в кольце дыма и пыли, поднятой красным «Мустангом», носившимся вокруг них. На фотографиях они выглядели абсолютно счастливыми.
Однако, когда все стали рассаживаться по машинам, чтобы ехать домой, женщина почувствовала себя странно. Весь день ее преследовала нервная дрожь. Она заметила, что не может перестать разговаривать. Сначала невеста решила, что все дело в свадьбе и связанных с нею волнениях. Однако внезапно возбуждение вышло из-под контроля. Сердце, отчаянно колотившееся в груди с самого утра, словно взбесилось. Оно пульсировало с такой силой, что становилось больно в горле и в груди. Женщина не могла привести мысли в порядок. Руки словно жили собственной жизнью – они постоянно сжимались и разжимались.
Ее муж растерялся и перепугался. Они поехали в ближайшую больницу. «Просто паническая атака», – сказали тамошние врачи. После рождения дочери, появившейся на свет год назад, женщина страдала от послеродовой депрессии и тревожности. Она только что вышла замуж, приняла участие в сумасшедшей фотосессии – ничего удивительного, что у нее паника. Сама пациентка согласилась с диагнозом, но в глубине души считала, что ее состояние отличается от приступов тревоги, которые она уже испытывала раньше.
Ей дали лекарство, которое следовало принять, если симптомы возобновятся, и отпустили домой. Но таблетки не помогали. На следующий день она опять проснулась с колотящимся сердцем и той же нервной дрожью, что и вчера. Приняла еще лекарство, но дальнейшие события запомнила лишь фрагментарно.
Она не знала, сколько раз за следующие несколько дней ее возили в отделение неотложной помощи. Было очевидно, что с ней что-то не так, но врачи настаивали на приступе тревоги и депрессии. Когда внезапно она начала говорить на странном языке, они прибавили новый термин: «психоз».