— Чего не помнишь? Как ты пил пиво?
— Скатерть… тарелька… и свеча горить для стари Хениг, большой праздник для мне, простите мне. Давно не било, Марин, налей еще.
Он отпил еще глоток, заметил, что я уставился на пышную пену, и засмеялся.
— Давай выпьет мальки цар Виктор один мальки стакан?
Отец развел руками, словно бы говоря — так уж и быть, открыл створку своего буфета и достал оттуда стаканчик. Налил мне, и я чокнулся с ними обоими.
— Мастер Марин! — Старик поставил пустой стакан. — Спрашиваю тебе, сколько время делал буфет?
— Сколько? — Отец задумался. — Месяца полтора? Два? Да, месяца два, пожалуй. А что?
— Это много или мало?
— Скорее много… Если б у меня не было столько работы, то соорудил бы его и за месяц. А почему спрашиваешь?
— Я стари мастер, семдесат лет скрипки делал. — Он задумчиво вертел в руках стакан, они тряслись теперь не так сильно, как обычно. — Но скрипку за шесть день стари Хенигу не сделать.
— Конечно, невозможно. А кто от тебя требует сделать скрипку за шесть дней?
— Можно. Но скрипка будет плоха. Дерево жалько.
— Безусловно, только материал испортишь.
— Не понимает, мастер Марин! — Старик посмотрел на отца. — Мастер Господь Бог наш мир создал за шесть ден. Ти молоди, скажи — бистро или нет?
— Раз спрашиваешь, отвечу, — начал было отец, но тут дверь в кухню открылась и вошла мать, неся супницу, над которой поднимался пар. Она поставила ее посреди стола и налила всем бульон. Георг Хениг расхваливал хозяйку. Отец сидел довольный. Я набросился на бульон, потому что был голоден.
— Прекрасно! — восхищался дедушка Георгий. — Как у моя Боженка! — он вытер губы салфеткой, мать от удовольствия зарделась.
Когда она положила ему кнедлики, от удивления у него глаза округлились.
— Кнедли! Чески кнедлики! О, мила госпожа! Много вас благодарен, споменовал в молитви! Щастье и долги жизни желаю!
Все было лучше не бывает, вся семья наконец собралась вместе — отец, мать, дед и внук, каждый был счастлив по-своему, и ничто не могло омрачить нашего счастья.
Отец снова наполнил стакан Хенига, а для себя и для матери достал бутылку ракии.
— Шнапс! — весело сказал он. — Сегодня можно! Сегодня праздник! — они чокнулись и выпили залпом всё до дна. Мраморное лицо отца разрумянилось, у матери тоже раскраснелись щеки, они смеялись, шутили, я тихонько выбрался из-за стола и шмыгнул на кухню. Пошарил под умывальником, вытащил оттуда начатую бутылку ракии (они забыли ее там после оргии в честь буфета), открыл ее и отпил большой глоток. Поперхнулся, закашлялся, на глазах у меня выступили слезы, но в груди разлилась приятная теплота, и я сразу почувствовал в голове какое-то кружение.