Кроме нас в кабинете восседал на своём председательском месте В.Д. Садаков, на стуле уместил своё тучное тело Соловьёв Е.П., бросая на меня недобрые взгляды. Немного позднее узнала, что в течении всей нашей беседы присутствовал Н.Д.Жуков, незаметно вошедший в кабинет и усевшийся позади меня.
— Вы уже писали в «Правду». Скажите, чем вызвано ваше второе письмо? — задал вопрос инструктор Обкома.
— Отношением ко мне Райкома, которое я считаю несправедливым. Всё началось с клеветы на меня со стороны работника Райпотребсоюза.
Я рассказала об этой истории, решив на этот раз больше опереться на свою рабкоровскую деятельность.
— Что вы сделали с этим Смольниковым, когда выяснилось, что огульное обвинение меня в шантаже не подтвердилось? — обратилась я к Соловьёву. — Ничего. Кого вы этим поддержали? Пьяниц, а не меня. А ваша попытка отстранить меня от пропагандисткой работы? Вы извинились тогда передо мной, а сами снова начинаете действовать на меня методом принуждения. За что вы решили убрать меня из школьной парторганизации?
— Ваши же коммунисты просили об этом.
— Кто просил? Дубовцев — мой главный идейный противник, да Берестов, которого не к учёбе потянуло, хотя он не имеет никакого права заниматься в школе и не пытался приобрести это право в течении всего времени работы физруком, а к созданию своего личного хозяйства, к обеспечению своего личного благополучия.
— А чем они хуже вас? Такие же коммунисты, — возразил Соловьёв.
— Вот, вот, для вас все коммунисты одинаковы. Вы хоть немного на моральный-то облик обращайте внимание. Мне попалась как раз статья в «Правде», где сказано, — продолжала я после некоторого перерыва, — в каком случае и для чего переводятся коммунисты — пенсионеры в территориальную парторганизацию.
Я зачитала отрывок, взятый из статьи, особо подчеркнув слова: «Главное — интересы дела».
— Я интересовалась, как обстоит дело с этим вопросом в других парторганизациях. В лесопункте из 26 человек 5 пенсионеров. Никакую общественную работу они их ведут. «На собрания-то еле-еле затаскиваем», — сообщили мне о них оттуда. И им никто не предлагает перейти в территориальную парторганизацию.
— Это не наша парторганизация, — бросил Соловьёв.
— Хорошо. А вот как обстоит дело в заводской парторганизации. Надеюсь, вы не скажете, что это не ваша парторганизация?
В меня стрельнул снова недобрый взгляд секретаря Райкома.
— Там 37 коммунистов. 8 из них пенсионеры и только двое из них ведут общественную работу. Им тоже никто не предлагает переходить в поселковскую парторганизацию. Почему же мне предложили туда перейти? Или вам активность моя мала показалась?