– Хватит! – Элис внезапно для себя самой вскочила на ноги. – Лин права: ты не виноват! И дело даже не в том, что так придумал и написал твой автор. Астор, ты сделал все, что мог, но это жизнь. Так бывает. Мы не всесильны, мы не можем спасти всех, быть везде и тащить на себе весь мир! Слышишь? – Она подошла очень близко, наклоняясь почти к самому лицу Астора. – Прости себя. И помни: здесь некому служить. Ты не обязан спасать нас, ты не наш слуга. Ты наш друг, Астор. Ты нужен нам не для защиты, ты просто нужен нам. Как друг. Как близкий человек, сосед, человек с таким огромным сердцем. Мы не ждем от тебя подвигов – мы хотим быть рядом. И тоже защищать тебя. И любить. Как Лин. Как Рэя. Не повторяй своих ошибок: не становись рабом тем, кто хочет быть с тобой наравне, кто видит в тебе друга.
Впервые Элис увидела слезы этого таинственного, сильного воина – оттого они были так дороги.
– И не бойся быть слабым иногда – это не стыдно. Это делает нас людьми – наши слабости. За это мы и любим друг друга.
Элис аккуратно поцеловала Астора в щеку, вложила письмо Лин в его руку и стремительно вышла из палаты. Пусть Астор открылся ей, но он все еще оставался воином, мужчиной. Он позволил ей увидеть его слабость, попробовать его душу на вкус, – нельзя было злоупотреблять этим даром. Тем более в первый раз. Если мужчина показывает свою слабость, умей вовремя выйти из комнаты, не превратив его в жалкого слюнтяя.
Домой ехали молча. Стю имел потрясающий дар читать настроение людей. Сегодня он точно знал, что Элис не стоит трогать. Она немного успокоилась, пока Акина проводила нужные тесты и причитала, что та себя не бережет и это обязательно обернется последствиями. Но едва машина отъехала от больничной стоянки, Элис погрузилась в тяжелые размышления. Стоило разложить все по полочкам: и про Астора, и про Лин, и про свою узколобость и невнимательность. Человеческие взаимоотношения настолько глубокая материя, а она воспринимала все как должное – поверхностно и шаблонно. Мысли роем шумели в голове, не давали сконцентрироваться. Элис, погруженная в это, машинально открыла дверцу машины, едва та притормозила у калитки. Она не сразу поняла, что что-то не так – к гулу паломников и папарацци она уже успела привыкнуть. Но сегодня все было по-другому: в воздухе висело напряжение. Не то – страшное – когда все застыло после выстрела у их прошлого дома. Это напряжение было пропитано любопытством, отчасти завистью, отчасти – странным радостным возбуждением. Когда же Элис смогла сконцентрироваться на реальности, вокруг внезапно образовался ватный кокон, через который весь этот белый шум просто не долетал. Посреди их нового двора Эван целовался с какой-то темноволосой девушкой. И почему-то Элис была абсолютно уверена, что знает, кто эта особа, что так пылко целует ее бывшего парня на глазах у десятков людей, под градом вспышек фотокамер. Их возможное спасение стало ее личным наказанием.