Партизаны ловили лошадей и уводили их на узкую лесную дорогу, собирали брошенные солдатами карабины, отстегивали тесаки и высыпали из патронташей патроны. Потом немцев поставили по двое в ряд.
К ним подошел смуглый, среднего возраста мужчина и, путая русские слова с немецкими, спокойно и тихо заговорил:
— Вы хотели оставить наших детей без хлеба. Выходит, бандиты вы, хоть ваш комендант бандитами считает нас. Мы — партизаны, мы защищаем свои семьи, свою землю от врагов. Идите спокойно назад. Никто вас не тронет. А коменданту передайте, что не отдадим со своей земли ни единого зернышка. Вас сотня, а нас тысячи. Все мы были солдатами и умеем хорошо стрелять. — Он улыбнулся, вытащил из-за пазухи пачку листовок на немецком языке и роздал каждому по нескольку штук. — Auf wiedersehen[24], — и приставил ладонь к козырьку вылинялой солдатской фуражки.
Солдаты повернулись, как по команде, и тихо, украдкой оглядываясь, поплелись по пыльной дороге. Когда чуть отошли и убедились, что никто за ними не гонится, зашагали быстрее, едва не бегом.
— Заворачивай на Зайцев хутор! — приказал Соловей. — Пускай каждый забирает свое, а шляхетское раздадим сиротам и вдовам.
Веселей покатились колеса по твердой лесной дороге. За подводами шли партизаны. У некоторых кроме своего ружья висел на плече немецкий карабин. Максим Ус опоясался двумя полными патронташами. Хлопцы вспоминали, как кто стрелял, хвалились добытым оружием.
К вечеру того же дня взбешенный беспомощностью немецкого коменданта барон Врангель велел заложить бричку и сказал, что едет в гости к хоромецкой пани. Положив под сиденье какие-то коробочки и шкатулки, он набросил лохматую бурку, вскочил на потертый кожаный облучок и помчался рысью по пыльной дороге.
Въехали в лес, и бричка судорожно затряслась на выбоинах и корневищах, а барон только и знал прикрикивал на возницу: «Погоняй!» Взмыленные кони перевели дух лишь на холопеничском мосту. С облегчением вздохнул и барон, словно выскочил чудом из капкана. Ему жаль было покидать имение, но не мог он рисковать жизнью, необходимой «для спасения России».
Он переночевал в хоромецком имении. Там его ждали Казик Ермолицкий и Порфирий Плышевский. О чем говорили они, никто не знал. Утром барон укатил в сторону Бобруйска.
Больше в Рудобелке Врангеля никто не видел. И Максим Ус еще долго жалел, что выпустил его живым.