И ахнул.
Холли, вышедшая на террасу, была похожа на богиню красоты, Афродиту, поднимающуюся из моря. Она была одета в простой белый сарафан, ее голые плечи и ноги ласкал розовый свет заходящего солнца. Блестящие рыжие волосы рассыпались по ее плечам подобно огню.
Его сердце подскочило к горлу.
Подойдя ближе, она посмотрела на него большими зелеными глазами, ее темные ресницы дрожали от волнения.
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, – ответил он и протянул руку.
Не обратив внимания на его руку, она направилась прямо к столу, не прикасаясь к нему.
Проследовав за ней, он отодвинул для нее стул. Она села, ее прекрасное лицо ничего не выражало. Когда его пальцы на мгновение коснулись мягкой обнаженной кожи ее спины, она задрожала, как и ожидал.
Он тоже дрожал, первый раз в жизни.
Усевшись по другую сторону маленького столика, он открыл бутылку.
– Будешь вино?
– Только пригублю.
Он налил белого вина в два бокала и передал один ей. Его пальцы коснулись ее пальцев, и он снова почувствовал ее дрожь. И снова он затаил дыхание.
Затем она откинулась на спинку стула, глядя в сторону, сделала глоток вина и спокойно поставила бокал обратно на стол.
Ставрос снял серебряные крышки с фарфоровых тарелок и увидел баранину с розмарином и картофель. Разрезав мясо ножом, он медленно прожевал.
– Тебе стоит попробовать. Это очень вкусно. Мое любимое блюдо с детства. Не могу поверить, что Элени вспомнила.
– Похоже, она очень тебя любит.
– Я отношусь к ней точно так же.
Холли ела почти машинально, потягивая в основном воду и стараясь не встречаться с ним взглядом. Интересно, о чем она сейчас думала? Странно, он никогда раньше не задумывался об этом в отношении какой-либо женщины. Но Холли была совсем другой.
Холли была очень важна для него. Эта мысль заставила его похолодеть.
Нет, она имела для него значение только из-за сына. Вот и все. Она никогда не будет для него больше, чем матерью его ребенка. Он никогда не отдаст ей свое сердце. Он не мог этого сделать, потому что у него его не было.
От этой мысли он снова обрел способность дышать.
Закусив губу, Холли внезапно наклонилась вперед.
– Я сожалею о том, что тебе пришлось пережить.
Как она узнала о том, что отец бросил ее? Кто ей сказал?
– Что ты имеешь в виду? – сухо спросил он.
Глубоко вздохнув, она тихо сказала:
– Я даже не могу себе представить, через что ты прошел в прошлом году. Болезнь. Полное одиночество.
– А, ты об этом, – расслабился он, тронутый тем, что ей вдруг стало не все равно. Это давало ему надежду. – Все в порядке.
– Я просто вспомнила, как чувствовала себя в кабинете врача, когда узнала, что беременна. – Она подняла голову, ее глаза блестели. – Это была счастливая новость. Я не могу себе представить, как ты пережил все один, и рядом с тобой не было никого, кто мог бы помочь тебе пройти через это. Чтобы держать тебя за руку.