Директриса ещё спрашивает:
— А что вам ещё для работы надо?
— Водки. Побольше. Но — потом.
И началось. Курицы бегают по полю. Беспорядочно. Самопроизвольно. Хаотично. Как пробегает мимо колоды, ты её хвать. За лапки перехватил, встряхнул. На плаху — шмяк. Топором по шее — хряп. И безголовую тушку в сторону, в кучу. Следующая…
А они ж, гадские пернатые, в куче лежать не хотят — вскакивают и разбегаются. И вскоре, в результате нашей ударной трудовой деятельности, бегает по полю охренительная толпа белых курочек. Без голов. Из некоторых ещё кровь льётся. И — молча. Поскольку кукарекать им уже нечем. Сюр…
«Всадник без головы» нервно курит в сторонке. Хотя… Ему же, бедняге, тоже… нечем дым пускать.
Директриса тогда, как из магазина с двумя литровками вернулась и всё это увидела, только и сказала: «Ну, вы и звери, ребята». Больше к нам и не подошла. А я лет десять курятину… избегал. А потом ничего, прошло.
* * *
Опа! Я уже и дверь открыл. Тяжело. Разбухла-то дверь. Некачественно сделано. Ничего, подтешем.
Во какой у меня хозяйский глаз прорезался!
Ещё и нет ничего, кроме собственных умозаключений, а уже прикидываю — есть ли у моей горбушки (моей!) в хозяйстве рубанок. И вообще, как у них в этой эпохе с плотницким инструментом? А то по Тургеневу со Щедриным: «забрось русского мужика хоть на Северной полюс, да дай топор да пару рукавиц, — он тебе и избу, и двор поставит».
Может, я не настолько настоящий русский, но работать люблю качественным инструментом. Поскольку корячится из-за того, что кто-то что-то не додумал или там украл — не вдохновляет. Особенно на Северном полюсе.
Какой-то тулупчик нашёлся, обувка типа «прыгай с печки — не промахнёшься». Вторая дверь пошла легко. И я остолбенел.
Солнце. Небо. Снег искрится.
«Мороз и солнце. День чудесный.
Да что ж ты дремлешь, друг прелестный?!
Пора! Парнишечка! Проснись!»
Тут после каждого слова надо по паре восклицательных. В избе — темно, сыро. Запахи всякие. А тут…
* * *
У меня такое только в Эйлате было. Попали туда после нашей осенне-зимней недо-весны. А там — 34 в плюсе. Местные в тенёчек прячутся. А я вышел на солнцепёк посреди автостоянки и стою — «светло» это просто ем.
«Солнце пью и свет глотаю…»
Глазами, кожей. Оторваться не могу.
Понимаю, что надо бы уйти. Солнечный удар, там, или обгорю. А… ещё хочется. И не важно на что смотреть — хоть на резиденцию хашемитского короля на том берегу, хоть на ракетно-зенитные на этом — вокруг везде свет солнечный.
Ощущение замороженного нутра прошло только через неделю. Оттаяло в отельном бассейне. И потом ещё с месяц, уже и на севере, но тепло внутри держалось.