Настало лето, и воспитатель Душман, регулярно посылавший в Шепетовку отчеты об учебе и поведении мальчика, порекомендовал им взять сына на каникулы домой. И вот мой папа плывет обратно в Одессу на том же самом стареньком пароходе. Вместе с ним плывут домой в Россию и другие ребята — среди них Авраам Шлёнский, будущий известный поэт и переводчик на иврит. Мальчики были ровесниками и наверняка хорошо знали друг друга, хотя, к сожалению, об этом не осталось никаких свидетельств. Забегая вперед, скажем, что Шлёнскому удалось вернуться в Эрец-Исраэль после окончания Первой мировой войны, когда Палестина уже была подмандатной территорией Британской империи. А пока пароход плыл к берегам Одессы, пассажиры в пути узнали, что началась Первая мировая война. Был август 1914 года.
Российские ученики «Герцлии» ничуть не сомневались в том, что осенью вернутся в любимое здание гимназии, но судьба решила иначе. Россия и Турция оказались по разные стороны линии фронта. О возвращении в Палестину не могло быть и речи. На том и завершилась учеба Цви Прейгерзона в гимназии «Герцлия». И хотя продлилась она всего лишь один учебный год, это время оставило неизгладимый след в жизни моего отца. Теперь он свободно говорил на иврите, усвоив принятое в Стране сефардское произношение (так называемый «сфарадит»). А еще он всей душой полюбил эту землю. С тех пор и до самой смерти она звала и ждала его, да и сам он всю свою жизнь стремился к ней отчаянно и безуспешно.
Итак, папа вернулся в свой родной городок. Друзья и близкие пришли поприветствовать его, все были радостно взволнованы и горды успехами своего земляка. Но вот прошли первые дни после возвращения, отшумели праздничные вечеринки, и пришлось вплотную заняться вопросом, как быть дальше. Цви заметно повзрослел, он удивлял родных и друзей своей начитанностью, знаниями, взрослым отношением к жизни.
Возникли и проблемы: некоторые друзья и родственники наотрез отказывались принимать «заморский» сфарадит. Они упрекали Цви за привезенное из Эрец-Исраэль сефардское произношение и даже настаивали, чтобы он пользовался ашкеназским, а то и вообще переходил на идиш. Но Цви был непреклонен: сефардская версия иврита осталась с ним до конца жизни… Другая проблема заключалась в том, что такому мальчику, как Цви, уже не подходила обычная местечковая школа. Это понимали все — и родители, и учителя, и сам Цви. Но куда пойти учиться?
Выбор за Прейгерзонов, как это часто бывает, сделала сама жизнь. В начале Первой мировой войны евреи массами бежали (а то и насильственно выселялись) подальше от приграничных областей. Война сопровождалось погромами, грабежами и убийствами еврейского населения. Превратилась в беженцев и семья Прейгерзон — они переехали в город Кровелец Черниговской губернии. Забегая несколько вперед, отмечу, что сюда же переехала из белорусского Бобруйска и семья Зейгерман, в которой подрастала девочка по имени Лея. Несколько лет спустя она выйдет замуж за моего папу.