– Я тоже, – сказала я, с улыбкой на лице уставившись в потолок. – Не думаю, что когда-нибудь была так счастлива, заняв второе место после короткой программы.
Потому что мы с Иваном заняли второе место. И второе только потому, что мы проиграли один балл. Это был… пустяк.
Пустяк, потому что самой сильной у нас была произвольная программа. Во всяком случае, я думала, что это так. Выбрав для сопровождения музыкальные темы из мрачных фильмов, мы не прогадали, поскольку большинство других пар выступали под песни про любовь и подобную чепуху. Когда-то мы Полом делали то же самое, но, полагаю, я была не слишком убедительна, потому что была никудышней лгуньей, а в наших отношениях, безусловно, не было никакой любви и в конечном счете никакого уважения.
Поэтому, более чем вероятно, мы с Иваном собирались крайне удивить всех, выбрав для показательного выступления сингл «Целый новый мир»[42] из саундтрека к мультфильму «Аладдин», потому что… а почему бы и нет?
Странно, как срабатывают подобные вещи.
– Что же, ты выглядела прекрасно, и Иван тоже, и я не могла бы быть счастливее, чем теперь, – задыхаясь от слез, бормотала сестра.
– Прекрати плакать, – со смехом сказала я ей.
– Не могу. Я уже посмотрела вашу программу пять раз подряд. Мы записали ее. Даже отец Аарона позвонил, чтобы сказать мне, что вы были самыми лучшими из всех.
Как, черт возьми, отец Аарона узнал, что смотреть? – не спросила, но подумала я.
– Тебе удалось потом увидеться с семьей? – спросила она, немедленно перескакивая на другую тему.
И тогда я поморщилась:
– Да. Мы поужинали в гостинице, где мы остановились. – Мы все поужинали. Все мы.
Рубис нерешительно задала вопрос, который, как я знала, мучил ее. Ей нужно было узнать, был ли там наш отец.
– Как прошла встреча с папой? – спросила она, и я почувствовала напряженность в ее голосе.
Закрыв глаза, я выдохнула:
– Хорошо.
– Хорошо, что ты не сцепилась с ним, но хотела этого? Или хорошо, поскольку вы обнялись и все прошло нормально?
Черт.
– Хорошо, поскольку… мы обнялись, и он все время сидел на другом конце стола и ничего мне не сказал. – И меня это устраивало. Правда устраивало. Честно говоря, я почувствовала облегчение. Я была так взволнована из-за наших оценок, что не хотела, чтобы он все разрушил.
И я не доставила никому удовольствия, дав понять, что ожидала, что мой отец разрушит все, над чем я так упорно работала?
– О, Джесс, – тихо вздохнула Руби.
– Все прошло хорошо.
– Я не хочу ссориться с тобой, понимаешь?
О боже! Опять.
– Папа любит тебя. Он желает тебе только добра.