– Ну да, конечно. Где же и искать врагов после такого, как не там, где они уже пустили ростки? И как же зовут этого дворянина?
– Темпус[8].
– Странное имя!
– Псевдоним, как и у всех его товарищей. Опасаясь, как бы малейшая тень не скомпрометировала их дело, эти тринадцать заговорщиков окружили себя невероятной таинственностью. Как время управляет месяцами, так и Темпус будет начальствовать над Януариусом, Фебруариусом, Марсом, Априлисом…
– Ну-ну… все месяцы по-латыни! Избавьте меня от этого перечисления, милая Мария, да и свои губки пощадите! Ха-ха-ха! Что за забавная идея – облечь себя…
– Не смейтесь, Анри! Что может быть забавного в людях, которые жертвуют для нас своей жизнью?
Граф, подчиняясь возлюбленной, погасил свою неуместную веселость. К тому же в будуар, сопровождаемый Мариеттой, уже входил господин Темпус. Это был мужчина высокого роста, средних лет, с резкими и строгими чертами лица. Войдя, Темпус медленно прошел до половины будуара, после чего, низко поклонившись сперва герцогине, потом графу, твердым голосом произнес:
– На что изволили решиться ваши милости?
– Действуйте! – отвечал граф де Шале.
– Действуйте! – повторила герцогиня де Шеврез.
– Будет исполнено! – заключил Темпус.
И не произнеся более ни одного слова, он отвесил новый поклон, развернулся и тем же медленным шагом направился к двери…
Но в эту самую минуту по ту сторону дверей раздались спорящие голоса: один – горничной, Мариетты, другой – юношеский и задорный.
– Позвольте мне доложить о вас, маркиз! – говорила Мариетта.
– К чему это? Разве обо мне нужно докладывать? – возражал другой голос.
– Жуан! – прошептала Мария де Шеврез, задрожав.
– Что за беда! – отвечал столь же тихо Анри де Шале. – Чего бояться этого дитя?
Жуан де Сагрера, внук и наследник маркиза де Монгла, кузен Анри де Шале, был одним из любимейших пажей кардинала де Ришелье.
Понятно после этого, почему встреча Жуана с человеком, которого только что уполномочили предпринять враждебные действия против первого министра, произвела на герцогиню столь неприятный эффект.
Но это впечатление длилось недолго; знаком удержав Темпуса на месте, мадам де Шеврез бросилась к двери, которую защищала от слишком нетерпеливого посетителя ее камеристка, и распахнула эту дверь настежь.
– Что это? – вскричала она весело. – Как, Мариетта, ты не позволяешь нашему юному маркизу входить ко мне, когда ему это угодно?
– Ах! – вскричал Жуан с торжеством. – Слышишь, Мариетта, ты была неправа!.. Я могу свободно входить сюда в любое время! Добрый вечер, дорогая герцогиня, добрый вечер, Анри!