– Я… – У Онайи срывается голос. – Я была ребенком. – Она судорожно вздыхает и вытирает лицо. – Это придало остальным храбрости. Когда они увидели, что сделала я, они поняли, что тоже могут. И наш командир сказал речь, выстроил всех заложников из деревни, и мы застрелили их.
Один-единственный вопрос гложет Айфи:
– Почему ты не убила меня?
Взгляд Онайи смягчается, и Айфи пробивает воспоминание, как она смотрела в эти глаза каждое утро, просыпаясь в своей кровати в лагере. Как часто Онайи бросала на нее этот взгляд, и Айфи думала: почему она так на нее смотрит? В нем было что-то гораздо большее, чем любовь, доброта, благодарность. Казалось, в нем было… сожаление.
– Почему ты не убила меня? – снова спрашивает она.
У Онайи дрожит нижняя губа. Она пожимает плечами.
– Я думала… Мы только что праздновали день рождения, и я впервые за долгое время видела, как девочки улыбались… и… я хотела снова это увидеть. Я подумала, может, это и твой день рождения тоже. Никто не должен умирать в свой день рождения… – Онайи обхватывает себя руками. – Прости… – бормочет она.
Она поворачивается и быстро уходит.
Позже, когда за Айфи придут охранники, чтобы вести на суд, они подумают, что ее молчание – вызов. Одни решат, что она что-то приняла, чтобы так держаться. Другие – что она молится. Но никто не узнает правды. Никто не узнает, что дала ей Онайи.
Мир в душе.
Пол в зале суда усыпан штукатуркой. Охранники ведут Айфи к застекленной кабине, установленной на виду у всех присутствующих. По дороге из тюрьмы она поняла, какой ущерб нанесли городу террористы-смертники. Хотя уже полным ходом идет строительство, по обочинам дорог – сплошные развалины, горы камня, бетона и металла.
Когда вводят Айфи, в зале начинают шептаться. Она садится, охранники сковывают ее лодыжки. На ней все тот же выданный в тюрьме белый комбинезон со следами грязи и засохшей крови.
Айфи ищет в зале лицо Онайи, даже когда судья зачитывает обвинение. Ее обвиняют по одной статье за терроризм, по 259 пунктам разных статей за преднамеренное убийство, по 500 пунктам – за причинение физического вреда и по статье за приобретение, хранение и использование взрывчатых веществ с целью совершения террористического акта.
Судья в военной форме перестает читать и поднимает глаза от экрана:
– В мирное время наказанием за эти преступления стало бы пожизненное заключение. Но перемирие еще не мирное время. К сожалению, война не закончилась. Кроме того, обвиняемая не гражданское лицо. Она – боец вражеской армии. А потому объявляю приговор – казнь посредством смертельной инъекции.