– Ну раз так, выпьем чаю, – улыбнулась свекровь.
Хотя вообще-то она Марину не любила и сейчас, наверное, ломала голову: зачем невестка вдруг заявилась, да еще без сына. А ведь сын уже звонил и они договорились перенести встречу.
– Спасибо, Антонина Павловна, – сказала Марина. – Мне вдруг как-то нехорошо стало. Я пойду.
– Приляг! – сказала свекровь. – Дать попить?
– Нет, я пойду. Как-то все странно… – Марина прикоснулась ладонью к горлу и громко сглотнула.
– Тошнит? – спросила свекровь.
– Нет! – покачала головой Марина. – Нет, слава богу. То есть я хотела сказать, увы. Увы, не тошнит…
– Ничего, – свекровь погладила ее по плечу. – Все будет. Все будет, Мариночка, уверяю, деточка. Все будет.
Марина покивала, как будто бы благодарно пожала пальцы свекрови, ощутив жесткие брильянтовые пупырышки «маркизы», повернулась и вышла.
* * *
Вернувшись домой, она долго молчала, а потом – когда Павлик не вышел в кухню, хотя она громко заваривала чай и ставила чашки, – потом решила молчать дальше.
Она все поняла: молодой муж украл ее кольцо, ее любимую «маркизу», которая досталась ей от покойной мамы, а маме – от бабушки, и отдал своей мамаше. Даже непонятно, как все это назвать словами! Какое-то безумие. Да, Павлик безумно обожает свою мамашу. Эдипов комплекс? Именно обожает, обожествляет. Мама то, мама сё. Мама знает, мама скажет, мама любит, маме не понравится. Фу! И вдобавок крадет ее кольца и дарит маме. Ужас. Марина не знала, что тут делать, что и как сказать, как спросить. И не с кем посоветоваться. Нет ни папы, ни мамы, ни тети. Так что лучше уж молчать.
А Павлик обиделся, что жена ему ничего не рассказывает. Потому что мать тут же ему позвонила и сказала, что Марина к ней заходила.
Так они промолчали неделю, наверное.
* * *
– Ты куда? – спросил Павлик в следующую субботу, увидев, как Марина в прихожей надевает плащ.
– Проиграл в молчанку! – засмеялась она. – Не «куда», а «далеко ли»! Недалеко. Пешком двадцать минут. К Антонине Павловне.
– Зачем?
– У женщин свои секреты! – Марина процитировала старую рекламу майонеза.
Павлик пожал плечами и скрылся в квартире. Даже не подождал, пока Марина выйдет, не запер за ней дверь.
Свекровь неважно себя чувствовала. Она лежала на диване в гостиной, прикрывшись пледом, а Марина сидела в кресле рядышком и пыталась вести светскую беседу.
На руках у свекрови не было никаких колец. Даже обручального на левой руке. Свекровь мяла себе пальцы и жаловалась на боли в суставах. Потом прикрыла глаза и простонала:
– Мариночка, я не знала, что ты придешь, и приняла клоназепам, буквально четвертушку, но меня как-то сильно клонит в сон. Смешно: «клона» – клонит… Я подремлю полчаса. Ты пойдешь или посидишь?