А время идет. Летит время! И у нее теперь у самой — трое внучат, и, конечно, духовным становлением они будут обязаны и своей замечательной бабушке.
Я могу ее не видеть и не слышать по два-три года. Да, да, в нашей замотанной жизни и такое случается. Но она все равно — рядом. Я вдруг снимаю телефонную трубку и звоню, как будто мы общались только вчера. Советуюсь, рассказываю о плохом, о хорошем, о работе, о замыслах. Вот когда ее не было в стране, когда она со своим мужем, Юрием Овчаренко несколько лет жила в Монголии — тогда я чувствовала ее отсутствие. Это были тягостные годы для меня, — странная пустота и ожидание того времени, когда Люся Абрамова вернется домой.
Сама Людмила вспоминает о своей жизни в Монголии, как о времени беспечальном и беззаботном. Ее муж помогал там строить большой химический комбинат, а она тоже находила для себя массу полезных дел. Оба сына к тому времени стали взрослыми, хозяйственных забот, так отягощающих жизнь в Москве — там было совсем немного. И жила она спокойно, без треволнений.
Но почему-то из Монголии Люся вернулась постаревшей, молчаливой… Ее внешний вид напоминал человека усталого, долго шедшего по пыльной дороге. Я опечалилась. Где моя Люся, феерическая, роскошная? Но вскоре мое огорчение прошло. Я поняла, что Люся, как и каждый из нас, просто шагнула в другой отрезок своей жизни. Но по поводу ее безразличия к своей внешности я все-таки сделала ей робкое замечание. Ведь даже теперь, в свои пятьдесят три года, она могла быть еще очень красивой. Но нет! «Зачем, — говорит, — я буду пытаться быть более красивой, чем мне дано? Да это, наверное, и грешно даже…»
У меня есть свой литературный театр. И я предлагала ей в нем место с высокой оплатой. Зная ее энергию, целеустремленность, весь комплекс ее качеств ей я потом с великой радостью передала бы бразды правления. Но ее позвали в Музей Высоцкого, и она ушла туда. Я оплакивала как личную потерю, когда рухнули мои планы относительно литературного театра и Людмилы. Но ей-то надо быть в том музее, где она теперь служит. В Музее Высоцкого, рядом с Володей.
Беседа с Галиной Александровной Польских
— Галина Александровна, сейчас много людей, дальновидных и умных, говорят, что каждая строчка о Высоцком от тех, кто его знал, должна быть драгоценной. Вспоминается ли что-то из студенческих лет, — о Людмиле Абрамовой, с которой вместе учились, о Владимире Высоцком, с котором бывали в одних компаниях?
— Да, конечно. И я согласна с теми, кто говорит о том, что время надо ловить, иначе многое будет безвозвратно упущено. Из-за нашего невнимания к собственной культуре мы и так упустили очень многое. А это — горько.