Прислонившись спиной к стене и навалившись на тяжелую алебарду, швейцарец спал. Что до секретаря, то, развалившись в кресле, он дремал; до Вендрамина доносился его храп, — так обычно храпят люди, пытающиеся справиться с сонливостью.
Решившись, Вендрамин начал копаться в складках своего платья.
Секретарь суда заметил его жест и, не зная как интерпретировать молчание преподобного отца и его поведение, обеспокоенно спросил:
— Что вы задумали?
Рука Вендрамина уже нащупала кинжал, и с видом человека, желающего сделать серьезное признание, он поманил собеседника пальцем.
Секретарь наклонил голову.
— Отойдем в сторонку, — сказал Вендрамин.
И он увлек секретаря под люстру.
То был один из тех осветительных приборов, что весом своим способны раздавить человека; Вендрамин подвел секретаря под острый шпиль, коим оканчивалось эта громадная штуковина из стекла и меди, и промолвил:
— Я хотел вам сказать, что вы глупец.
И, так как секретарь продолжал смотреть на него непонимающими глазами, Вендрамин резко выбросил руку вперед и схватил его за горло.
Писарь не успел даже вскрикнуть.
Взмахнув другой рукой, Вендрамин размозжил голову несчастного доносчика рукоятью кинжала, а затем со всей силы потянул на себя люстру.
Цепи, поддерживавшие светильник, не выдержали, и вся эта груда гирлянд, стекла, металла и свечей с оглушительным грохотом рухнула на паркет.
Вендрамин выгнул спину дугой, и весь удар пришелся на него.
Но великан был столь силен, что, обрушившись на него, подобная ноша заставила его лишь присесть, и теперь он держал ее на своих плечах.
Рядом, мертвый, лежал секретарь суда, сам же Вендрамин получил лишь незначительные царапины.
Он завопил во все горло, но пользы это не принесло.
Разбуженный грохотом, швейцарец внезапно закричал:
— В ружье!
Похватав алебарды, постовые поспешили на крик.
Вокруг упавшей люстры, как безумный, уже суетился секретарь королевской канцелярии.
Зажав в руке шпагу — он жил в постоянном страхе заговоров, — в прихожую выскочил король; следом, размахивая револьвером, выбежал Луиджи.
Со всех сторон к месту происшествия бежали лакеи и богатые вельможи, субретки и придворные дамы, чиновники и офицеры, даже сама королева, словом — все обитатели дворца.
Тело секретаря суда, легкое, как перышко, подняли и унесли.
Вендрамин издавал стоны, от которых тряслись стены; в прихожей стоял адский шум.
Мгновенно оценив обстановку, король Франческо воскликнул:
— Черт побери! Столько шума из-за такого пустяка!.. Всего-то и случилось, что придавило какого-то секретаря суда! Главное — преподобный отец жив! Случись обратное, я был бы весьма опечален; но эти писаки не стоят того, чтобы весь дворец из-за них стоял на ушах, и даже королева проявляла беспокойство… Расходитесь, господа, идите спать.