— Действительно! Пошлите кого-нибудь к судье.
И, похохатывая, король вернулся в свою спальню.
Франческо пребывал в великолепном расположении духа…
Он шепнул пару слов своему камергеру, и часом позже уже знакомая нам герцогиня — та самая, что была без ума от Паоло — вошла через небольшую дверь в комнату, располагавшуюся по соседству со спальней Его Величества.
Знал бы Вендрамин, чем закончится его кровавый фарс!
Глава XVIII. Лошадь и всадник на щите
Великан немедленно побежал к своему крестному и обнаружил того спящим беспробудным сном пьяницы.
Отослав впустившего его в монастырь монаха, Вендрамин потряс преподобного отца как следует.
Вскоре у капуцина наступило пробуждение.
— Не надо, Хуанита, — пробормотал он. — Не тряси меня так.
Вендрамин улыбнулся.
«Похоже, — подумал он, — ее зовут Хуанита, малышку крестного».
Набрав полный жбан воды, он сказал монаху:
— Вот, выпейте.
Жадно схватив кувшин, преподобный отец осушил его одним махом:
— Тьфу! — проговорил он, возвращая кувшин. — До чего ж тошнотворное пойло! Ах, сын мой, какое предательство!
— Давайте-ка приходите в себя, крестный; ситуация серьезная.
Монах протер глаза.
Видя, что разум преподобного еще не совсем прояснился, Вендрамин налил воды в супницу, схватил крестного за затылок и окунул его голову в миску, вследствие чего вода разлилась по всей скатерти.
В таком положении он продержал монаха с полминуты.
То было не совсем почтительно, но практично: этого времени оказалось достаточно для того, чтобы из преподобного отца вышел весь хмель.
Когда Вендрамин наконец отпустил крестного, тот схватил за горлышко огромную бутыль и с вполне объяснимой яростью начал ею размахивать; но он так дрожал от гнева, что бутыль выскользнула из его пальцев и, со свистом пролетев мимо великана, разбилась о стену.
Вендрамин и бровью не повел: ну, разбилась рядом с его головой бутылка — что с того?
Даже лопнувший мыльный пузырь произвел бы на него большее впечатление!
Уже в следующее мгновение вмиг протрезвевший и успокоившийся монах и его крестник сидели за столом и мирно, словно ничего и не случилось, беседовали.
— Прошу вас, дорогой крестный, — сказал Вендрамин, — выслушайте меня очень серьезно.
— Говори, негодник.
— Пока вы тут дрыхли, как упившаяся вусмерть абруццкая свинья, я спасал вашу честь, крестный.
— О, сын мой, ты меня оскорбляешь!
— Даже и не думал. Ну напились вы, как абруццкая свинья — что с того?
— По правде сказать, это меня нисколько не тревожит.
— Гораздо важнее то, что я выполнил вашу миссию, не так ли?
— Мою миссию! Ах, да!.. Так ты, дитя мое, — воскликнул монах, — присутствовал при допросе этой мятежницы?!