Немного смутившись, Вендрамин решил прикинуться обессилевшим.
— Чувствую, мне вот-вот откажут ноги, — пробормотал он. — Если позволите, Ваше Величество, я присяду, пока не упал в обморок.
Король посмотрел на монаха с сочувствием.
— Кресло преподобному отцу! — воскликнул он.
Вендрамин, с видом человека, изнемогающего от усталости, опустился на сиденье, но ножки кресла надломились, и мнимый преподобный отец растянулся на паркете посреди груды обломков.
Падение его было встречено всеобщим хохотом.
Вскочив на ноги, Вендрамин обвел швейцарцев полным презрения взглядом, что лишь удвоило веселье, и с достоинством промолвил:
— Сир! Раз уж даже в вашем августейшем присутствии эти люди позволяют себе смеяться над моим платьем капуцина, над моими несчастьями или даже самим Господом нашим в моем лице, я покину ваш дом, как пророк, стряхнув на пороге грязь со своих сандалий и пыль со своих одежд!
Эти слова вызвали новый приступ смеха — громче всех смеялся король, — но Вендрамин, который в бороду смеялся еще больше, чем все остальные вместе взятые, нашел достойный способ отомстить.
Обернувшись, он вытянул вперед правую руку и сказал:
— Benedictat vos Deus![33]
Тем самым он, по примеру достопочтенного прелата Буало, заставил всех склонить перед ним головы, после чего с величественным видом удалился.
Король хохотал до упаду.
Что до Луиджи, то и ему вся эта сцена показалась столь потешной, что он даже забыл осмотреть рану секретаря суда.
Тем не менее по истечении какого-то времени он сказал Франческо:
— Сир, этот бедняга секретарь, по всей видимости, приходил с каким-то посланием от судьи; не послать ли мне кого-нибудь к Рондини узнать, чего тот хотел?
Короля занимало совсем иное.
— Перо, чернила, бумагу и печать, — бросил он секретарю.
Он черкнул несколько слов.
— Доставьте это преподобному отцу, в монастырь капуцинов, капитан.
Слова его были обращены к командиру поста.
Повернувшись к Луиджи, король проговорил:
— Как вы уже поняли, я намерен выплатить небольшую компенсацию этому славному монаху, равного которому по силе, вероятно, не сыщешь во всем королевстве, и который так здорово развлек нас сегодня.
— Это преданный слуга, сир.
— Потому я и решил пожаловать этому святому человеку двадцать арпанов лугов для бычков его монастыря; должен же он как-то поддерживать свое крепкое здоровье! Спокойной ночи, господа.
— Простите, сир.
— Вы что-то хотите?
— Но судья, сир…
— Ах, да… Его вдова…
И король выписал ордер на получение денежного пособия для семьи погибшего.
— И вот еще что, сир, — продолжал министр. — Мы так и не узнали, чего хотел этот бедняга писарь.