Золотой корсар (Нуар) - страница 204

Немного смутившись, Вендрамин решил прикинуться обессилевшим.

— Чувствую, мне вот-вот откажут ноги, — пробормотал он. — Если позволите, Ваше Величество, я присяду, пока не упал в обморок.

Король посмотрел на монаха с сочувствием.

— Кресло преподобному отцу! — воскликнул он.

Вендрамин, с видом человека, изнемогающего от усталости, опустился на сиденье, но ножки кресла надломились, и мнимый преподобный отец растянулся на паркете посреди груды обломков.

Падение его было встречено всеобщим хохотом.

Вскочив на ноги, Вендрамин обвел швейцарцев полным презрения взглядом, что лишь удвоило веселье, и с достоинством промолвил:

— Сир! Раз уж даже в вашем августейшем присутствии эти люди позволяют себе смеяться над моим платьем капуцина, над моими несчастьями или даже самим Господом нашим в моем лице, я покину ваш дом, как пророк, стряхнув на пороге грязь со своих сандалий и пыль со своих одежд!

Эти слова вызвали новый приступ смеха — громче всех смеялся король, — но Вендрамин, который в бороду смеялся еще больше, чем все остальные вместе взятые, нашел достойный способ отомстить.

Обернувшись, он вытянул вперед правую руку и сказал:

— Benedictat vos Deus![33]

Тем самым он, по примеру достопочтенного прелата Буало, заставил всех склонить перед ним головы, после чего с величественным видом удалился.

Король хохотал до упаду.

Что до Луиджи, то и ему вся эта сцена показалась столь потешной, что он даже забыл осмотреть рану секретаря суда.

Тем не менее по истечении какого-то времени он сказал Франческо:

— Сир, этот бедняга секретарь, по всей видимости, приходил с каким-то посланием от судьи; не послать ли мне кого-нибудь к Рондини узнать, чего тот хотел?

Короля занимало совсем иное.

— Перо, чернила, бумагу и печать, — бросил он секретарю.

Он черкнул несколько слов.

— Доставьте это преподобному отцу, в монастырь капуцинов, капитан.

Слова его были обращены к командиру поста.

Повернувшись к Луиджи, король проговорил:

— Как вы уже поняли, я намерен выплатить небольшую компенсацию этому славному монаху, равного которому по силе, вероятно, не сыщешь во всем королевстве, и который так здорово развлек нас сегодня.

— Это преданный слуга, сир.

— Потому я и решил пожаловать этому святому человеку двадцать арпанов лугов для бычков его монастыря; должен же он как-то поддерживать свое крепкое здоровье! Спокойной ночи, господа.

— Простите, сир.

— Вы что-то хотите?

— Но судья, сир…

— Ах, да… Его вдова…

И король выписал ордер на получение денежного пособия для семьи погибшего.

— И вот еще что, сир, — продолжал министр. — Мы так и не узнали, чего хотел этот бедняга писарь.