Кориколо это нечто вроде телеги, поставленной на два колеса, своего рода частный омнибус.
Повозка эта напоминает скорее двухколесный фиакр, нежели экипажи парижской омнибусной компании; но она менее удобна, чем те фургоны, в которых выезжали в пригород наши отцы.
Из-за того, что у нее всего два колеса, возничему приходится постоянно следить за тем, чтобы повозка находилась в состоянии равновесия.
При отбытии наш человек — как это весьма забавно описывал Александр Дюма — старается разместить посреди воза самого внушительного пассажира. Он всегда находит какого-нибудь тучного, жирного, упитанного, игривого монаха и усаживает его на правую скамью.
Монах не платит; в силу особых привилегий он всегда путешествует бесплатно.
Кориколо без монаха — не кориколо.
Серьезной проблемой для возничего становится появление двух монахов из различных орденов — более затруднительное положение и представить себе невозможно.
Усадить на телегу обоих равносильно катастрофе.
Действительно, капуцины и францисканцы, преподобные отцы из ордена Милосердия и Иисуса Христоса — но остановимся, дабы не перечислять их всех — являются заклятыми врагами, завистливыми, словно тигры, жестокими, словно ягуары, по отношению друг к другу; они просто неспособны находиться в обществе друг друга.
Преподобный капуцин глубоко ненавидит покровителя францисканцев, которые в свою очередь без стеснения чернят святых заступников-капуцинов.
Отсюда ссоры.
Начинаются они с кисло-сладких слов, от которых противоборствующие стороны быстро переходят к оскорблениям.
Капуцин не может спокойно слушать, как поносят его патрона; он отвешивает клеветнику пощечину, и в следующую секунду они уже вовсю тузят друг друга.
Несложно представить, что бывает с кориколо, когда в ней дерутся двое огромных монахов; мужчины, женщины, дети, сама повозка, лошади — все в миг опрокидывается.
Лишь кучеру никогда не достается в этой передряге.
Ловкий, как кошка, он неизбежно выходит сухим из воды.
Опытный кучер всегда знает что делать, когда перед ним двое монахов; ему известны тысячи уловок, как оставить одного из них за бортом; на худой конец, он просто подводит все к тому, чтобы они подрались еще до отбытия.
Буря разражается на земле.
Так бывает лучше для всех.
Кучер предлагает одному из монахов занять место в повозке, говоря ему:
— Полагаю, батюшка, бреве[38] святого отца дает в данном случае право преимущества вашему ордену.
Так и есть, подтверждает монах.
Этого достаточно.
Второй монах возражает, ссылаясь на другой бреве, появившийся позднее того, о котором говорил кучер, и заявляет свои права на преимущественный проезд. Тут уже взаимные обвинения сыплются на папу, который благоприятствовал соперничающему ордену; антипапа, антихрист, еретик, мерзавец — как только его ни называют.