RE: hello[13]
Почему ты не отвечала?
RE: business as usual[14] ☺
Ты прочла то, что я написала?
RE: yes[15]
И?
RE: ну-у…
То есть?
RE: зловеще
А еще?
RE: слишком длинно сейчас так уже не говорят
Старушенция моя! Но это ведь не разговорный язык! Это литературный язык, совсем другое дело, понимаешь?
RE: да и писать в наше время так уже не стоит только не говори что это ты написала
Нет, не я.
RE: уф
Ты вообще книги читаешь?
RE: я целыми днями смотрю на экраны но не читаю фразы ради фраз я работаю
Ну, разумеется.
RE: ты забронировала себе билет?
Я пока размышляю.
RE: ладно я на коврик
В смысле?
RE: йога
Черт, я забыла.
RE: бестолковый пупсик
Извини, я думаю слишком о многом одновременно.
RE: перестань думать
Мысли бесполезны?
RE: нееееет
Твой учитель йоги так говорит?
RE: не он один
Ты знаешь, откуда этот парень?
RE: мизорам индия я же тебе говорила
И для тебя это гарантия?
RE: а что еще нужно
Многое.
RE: ты раздражаешь
А ты меня беспокоишь, дорогая.
RE:>((
2
Писать письмо вдвоем — значит, любить
Месье и мадам Рива очень огорчились, узнав о том, что молодой человек, впавший в кому, не очнулся. В феврале я отправила им по почте короткое письмо, в котором рассказала о смерти Алексиса. Я была удивлена, получив подробный ответ. Более всего меня поразило то, как письмо было построено. Абзацы Эрмины чередовались с абзацами Жюста. Различная интонация, разный нажим ручки на бумаге — все это свидетельствовало о том, что супруги Рива посвятили письму несколько дней, а может, и целую неделю. Старики делились со мной своими мыслями и догадками, рассказывали о делах и событиях, отметивших эти зимние дни, озаренные мягким светом. Именно со света Рива и начал, написав, что с тех пор, как у меня случилась беда, у них в доме постоянно горит белая, новая, очень красивая свеча. И еще: за несколько минут до того, как почтальон принес известие о смерти Алексиса, на карниз за окном села малиновка. Удивительно, ведь обычно эти птицы улетают до прихода зимы. Может, эта малиновка отбилась от стаи, а может, это был брошенный птенец. В любом случае не стоит беспокоиться. Жюст лишь надеялся, что зажженная свеча и малиновка, склевавшая с карниза крошки, меня немного порадуют. Он знал, что ненавязчивое проявление внимания помогает, когда человек вот-вот готов заплакать. Дальше в письме Эрмина объясняла мне, что занята переливанием меда в маленькие горшочки. Операция требовала сноровки. Мед получился превосходный, карамельный, словно закат в октябре. Она, конечно, даст мне попробовать или отправит горшочек почтой. Эрмина надеялась, что мне удалось провести с Алексисом немного времени, прежде чем он ушел, ведь теплая рука, которую мы держим, остается в наших воспоминаниях и позже; закрыв глаза, мы можем почувствовать эту руку и представить себе человека. Еще недавно приключились такие ночные заморозки, что Жюсту пришлось сделать себе подметки с шипами. Давно уже такого не было. Жюст даже забыл, куда положил шпоры для защиты от ледяных дорог. В этом же письме месье и мадам Рива говорили, что не до конца пока отказались от идеи отправиться летом в Румынию. Конечно, план безумный, учитывая их возраст, но что поделать, если хочется! На самом деле все зависит от времени, от отпущенных им дней. От дней, да, от дней, больше ни от чего. В любом случае Рива надеются вскоре меня снова увидеть. Они ждут меня, как только у меня появятся хоть какие-то силы. Они думают обо мне. Они знают, что печаль медленно прокладывает себе дорожку и в конце концов перестает мешать жить. «Боль никогда не уходит, но обретает новые формы, новые оттенки, — написал Жюст Рива, — подобно деревьям, которые меняются каждый сезон, оставаясь при этом собой». Старики советовали мне гулять в любую погоду, хорошо питаться, высыпаться. Иначе все идет наперекосяк. Иначе тело тянет дух к земле и даже ниже. Рива обнимали меня и заверяли, как я им дорога.