Вновь вошедшая быстрыми шагами пересекла зал и спустя секунду уже стояла перед Виолеттой, сияя лучезарнейшей улыбкой.
— Виолетточка! Как я рада тебя тут видеть? — Ее руки распахнулись, готовые заключить Виолетту в «дружеские объятия».
Виолетта попыталась отодвинуться в сторону — поздно! Ей ничего не оставалось, кроме улыбки, за которую она себя ненавидела, и тихого ответного приветствия:
— Здравствуй, Алена…
Но после этого она повернулась к Алене спиной и пошла прочь.
Только в темноте, оставшись одна, Виолетта позволила себе расслабиться. Ее кулаки непроизвольно сжались, на лбу выступила испарина. «Я до сих пор ее ненавижу», — призналась она себе, как признаются в слабости, ибо это тоже была слабость.
Она постаралась справиться с собой и с нахлынувшими воспоминаниями. Все по-другому, напомнила она себе. Теперь все по-другому. Она же хотела попасть на этот олимп — ее желание исполнилось. И пусть ей здесь тошно, это никого не волнует. Желание-то выполнено, в чем дело, мадам?
А там, за спиной, в далеком прошлом, из которого непокорная память Виолетты иногда возрождала смех, слезы и детскую печаль, все еще стояли тени тех, кто был ей дорог, с кем она охотно осталась бы навсегда, до своей смерти, если бы не…
Ощущение их присутствия было столь сильным, что ей послышались шаги, дыхание за спиной, — Виолетта вздрогнула от этой явственности ощущений, обернулась.
Нет, за ее спиной снова стояла Алена.
— Прости, что я снова рискнула тебя потревожить, — сказала она. — Но меня до сих пор волнует один вопрос…
Нас никто здесь не слышит, и я никому не открою этой тайны…
Виолетта молчала, ожидая продолжения. Она догадывалась, о чем сейчас спросит ее Алена, но еще не решила для себя, стоит ли открывать ей правду.
Алена помолчала, собирая все свое мужество, и спросила тихо, едва слышно:
— Кто его убил? Клаус? Или… ты?
Глава первая
1980 год, январь
— Мне страшно, — шепотом призналась Ася.
Виолетте тоже было страшно — вид гладкой зеркальной поверхности одновременно и манил, и ужасал ее. Кто-то неведомый прятался там, внутри, ждал своей минуты, чтобы появиться, выпрыгнуть, подобно черту из старой табакерки.
— Да ну тебя, — попыталась рассмеяться она. Смех повис в пустоте, отражаясь гулким эхом.
— Давайте свет зажжем, — предложила Ася, робко оглядываясь назад, точно пытаясь с помощью привычных предметов, окружавших всю ее маленькую жизнь, вернуться в реальность.
Алена, третья девочка, молчала, напряженно вглядываясь в темную поверхность зеркала.
— Нельзя, — авторитетно заявила Виолетта. — Если мы зажжем свет, он уж всенепременно на нас обидится, выскочит из зеркала и надает нам пощечин… А после мы умрем.