Виолетта зажмурилась, сжала кулачки и прошептала этому наваждению:
— Убирайся. Все будет хорошо.
Она не очень-то поверила в эти слова, хотя и пыталась придать им больше убедительности.
— Виолетта! Идешь?
— Иду, — отозвалась девочка, изо всех сил призывая на помощь Светиного Бога. Но здесь, в ее квартире, царствовал Бог тети Кати. — Все будет хорошо, — упрямо повторила Виолетта, высоко вздергивая подбородок. — Все будет хорошо, и Светин Бог все равно найдет способ прорваться сюда. Света говорит, он может абсолютно все! Ты слышишь? Все на свете!
— С кем это ты разговариваешь? — спросила Люба, появляясь на пороге.
Виолетта покраснела, отчего-то ей стало стыдно, и она серьезно испугалась, что Люба примет ее за сумасшедшую. Она хотела что-то ответить, но промолчала. Она ведь и сама не знала, с кем только что спорила. Может быть, с судьбой?
Люба не стала расспрашивать. Она вообще не относилась к тем людям, которым во что бы то ни стало надо проникнуть в чужой внутренний мир. Зачастую подобными людьми движет праздное любопытство, и это ранит. Люба же никогда не согласилась бы ранить свою маленькую сестру. «Виолетта — это все, что у меня есть, — признавалась себе Люба. — Вряд ли в моей жизни будет что-то еще…»
Она ведь никогда не встретит человека, который поймет ее слепого поэта. Никогда…
Митя не то чтобы испугался, просто чувствовал себя немного неуютно. В самом деле, разве прилично наблюдать за кем-то сквозь щелку приоткрытой двери?
Но человек не был рассержен. Он смотрел на Митю со спокойным и дружелюбным любопытством.
— Меня зовут Билл, — представился он, протягивая Мите руку. Рука оказалась твердой, с шершавой от мозолей кожей на кончиках пальцев. — Я художник.
— А я Митя, — представился в ответ мальчик, отчаянно краснея.
— Артем.
— Вы…
— Русские, — сказал Митя, заметив легкую озадаченность Билла.
— Просто живем здесь, — деловито добавил Артем. — Так вышло…
— Эмигранты?
— Нет. Наши родители тут работают… Мой отец дипломат, а Митькин — журналист…
— Понятно, — кивнул Билл.
Он встал и распахнул дверь во двор по-шире.
— Заходите…
Мальчики переглянулись. Артем уже собрался напомнить Мите, что они должны возвращаться, и так буря наверняка превратилась уже в торнадо, но Митя стоял как завороженный, переводя взгляд с лица Билла на плотницкий станок.
— А можно? — робко спросил он, не смея поверить в собственное счастье.
Билл рассмеялся:
— Конечно! Хочешь попробовать?
Митя кивнул.
— Давай, — пригласил его Билл.
Большая рука легла поверх маленькой. Рубанок сначала показался Мите тяжелым, почти неподъемным. Мягко и в то же время твердо Билл повел вдоль доски — в стороны полетели золотые стружки, а поверхность становилась гладкой, немного блестящей…