Внезапно он понял, что музыка ему не почудилась. Она приближалась — инструментал и мужской голос, потом смолкла.
От дороги к домику и машине свернул человек. На его плечах, ботинках, рукавах, на бандане отсвечивали катафоты, зеленая люминесцентная полоска сияла по ободу его гироскейта. Подойдя, он сказал:
— Добрый вечер. Вы не заблудились? Помощь нужна?
Женщина откинула дверцу домика и выглянула.
— Добрый вечер, — сказала она. Я — Лиз Белова, эксперт Мирового Совета, отделение космонавтики. А вы откуда?
— Смотритель заповедника Тюратам Алмаз Сатпаев, приятно познакомиться.
— Георгий Иванов, — представился мужчина.
Они коротко пожали друг другу руки.
— И вы тут один живете?
— Ну что вы, мы с ребятами посменно ездим из Тюратама. Больше по традиции, чем по необходимости, так-то тут камеры есть.
— Вам не жаль сидеть здесь, охранять заброшенный и никому не нужный памятник? — спросил мужчина.
— Как это ненужный? Это сейчас до него руки не доходят, а ведь отсюда первый спутник запускали! Вы, как здесь дела закончите, приезжайте к нам в Тюратам, мы вам покажем кое-что, что здесь накопали. Ну ладно, раз у вас все в порядке, я дальше покачу.
Он встал на гироскейт, толкнулся ногой. Включил плеер.
«Звёзды в степи вновь зацветут незнакомым огнем, — пропел звучный мужской голос. — В тихом молчании спит космодром…»
Очерченная серебристыми штрихами фигура человека на скейте слилась с темнотой, и слова стали неразличимы.
Мужчина снова поднял голову к небу.
Над его головой цвели звезды Байконура.
На далекой звезде Венере
Солнце пламенней и золотистей,
На Венере, ах, на Венере
У деревьев синие листья.
Н. Гумилев
«Синие листья Гумилева — это поэтическая метафора. Он был прекрасным поэтом, но не мог предвидеть появления новой науки — астроботаники. Согласно основоположнику этой науки Г.А.Тихову, «синие листья» должны иметь марсианские растения, приспособившиеся за долгие эпохи эволюции к суровым условиям этой планеты. А на Венере как раз по причине того, что там «Солнце пламенней и золотистей», листва деревьев, по Тихову, должна быть оранжевой и даже красной ‹…›».
(Известия, 1961, 13 февраля, веч. вып., статья И.Шкловского, посвященная запуску первой советской ракеты на Венеру)
У самой двери в башню телескопа рос урюк, на котором не было ни одного целого плода — на дереве жила соня, она методично надкусывала все дозревшие урючины. Собственно, о существовании сони можно было догадаться только по этим, косвенным, обстоятельствам. Небо над обсерваторией быстро темнело, над горами уже видны были звезды. Но к западу плато обрывалось, ниже шла узкая полоса предгорий — лысых с южной стороны холмов, становившихся все ниже, а дальше была только степь. И там над самым горизонтом еще горела полоса заката, а над ней нежнейшая лазурь переходила в густую синеву подступающей ночи.