). Для возможности попыток такого рода необходимо реконструировать для восточнославянского язычества то, что в современной науке принято называть «религиозной идентичностью».
Несмотря на очень частое в последнее время употребление этого термина, приходится констатировать, что по-настоящему серьёзных разработок этого понятия нет ни в теоретическом, ни в прикладном аспектах. Если взять на выбор какие-либо сборники статей, хрестоматии, посвящённые проблемам идентичности, то можно легко убедиться, что исследований, посвящённых изучению религиозной идентичности, по сравнению со штудиями в области, например, этнической идентичности, очень мало. Причём большинство статей, в которых затрагиваются вопросы религиозной идентичности, имеют явно публицистический характер. Возьмём на себя труд определить это понятие, и адаптировать его к изучению восточнославянского язычества.
В целом, значение слов «религиозная идентичность» совпадает с тем, что в более традиционной терминологии называлось бы религиозным самосознанием. (Причины, по которым термин «самосознание» вытесняется из научного лексикона словом «идентичность», уже были рассмотрены в своё время В.С. Малаховым, и потому мы на них останавливаться не будем[79]). Под идентичностью восточнославянского язычества следует, видимо, понимать осознание восточнославянскими язычниками сопричастности переживаемых ими нуминозных чувств и эмоций уникальной совокупности религиозно-мифологических представлений и настроений, образующих систему восточнославянского язычества. Заявленная формулировка относится к коллективной идентичности[80]. Понятие индивидуальной религиозной идентичности может быть определено подобным же образом, только в отношении одной, конкретно взятой личности.
Исследование проблемы идентичности восточнославянского язычества несомненно имело бы интерес со стороны философии, психологии, истории, этнологии и ряда других дисциплин. Но насколько правомочна постановка такой проблематики исследования? Что касается индивидуальной идентичности, то этот вопрос решается сразу же и полностью однозначно — средствами современной науки (а, точнее, обладая тем материалом, который находится в её распоряжении) исследовать данную проблематику невозможно. Для того чтобы это можно было сделать, должен был быть жив хотя бы один язычник (либо до нас должны были дойти солидные по объёму и степени достоверности письменные материалы, касающиеся религиозных чувств и представлений такого человека). Ничего этого в нашем распоряжении нет и появиться не может.