Эксплуатация трактуется как естественная и неизбежная судьба любого коллектива. Реальность представляется складом раздробленной и предсказуемой информации, запоминаемой механическим путем аккумуляции нарративного содержания, чтобы затем по необходимости репродуцироваться. Человеческие творческие потенциалы исключены из образовательного процесса, в котором нет ни творчества, ни возможности преображения, ни подлинного знания, ни вдохновения.
Отчужденные от знания, ученики и студенты, подобно гегелевским рабам, отчужденным от свободы, принимают и оправдывают действия вышестоящих структур. Но, в отличие от гегелевских рабов, они никогда не доберутся до истины. Наставник знает, мыслит, говорит, выбирает и дисциплинирует, ученик/студент не знает, не мыслит, слушает, не выбирает и подчиняется. Наставник действует, а ученик/студент пребывает в иллюзии, что он тоже действует, благодаря стараниям того, кто не отделяет власть знания от своей профессиональной власти. На более глубоком уровне, и у наставника лишь иллюзия действия, поскольку в конечном итоге действует только капитал посредством истэблишмента и идеологии. Чем больше пустой и статичной эрудиции – тем меньше критического мышления. Чем больше пассивности – тем больше фрагментарной информации и меньше творческих способностей. Менеджерский инструментализм стремится обеспечить техническую экспертизу для реализации консервативной политики (мнимой нейтральностью, одобрением так называемых традиционных ценностей покорности и дисциплины, а также рыночных принципов).
Осмысленное как общее благо, высшее образование теряет ценность и сводится к частному благополучию. Школы становятся мертвыми зонами (как их называет Паулу Фрейре), где нет и следа самостоятельного исследования, изобретательности и привлекательности. Вместо того, чтобы стать подготовкой к активному и автономному управлению собственной жизнью и обществом, школа готовит к пассивной роли подчиненного, подверженного эксплуатации и манипуляциям работника, призванного охранять систему существующей общественной репродукции и заданных принципов, необходимых для укрепления господствующих социальных структур.
Образование функционирует, как вслед за Мишелем Фуко и Михаилом Бахтиным замечает Питер Макларен, в скрытом учебном плане, ограниченном рамками семиотики власти. Поэтому самое время радикально критически пересмотреть символические и экспрессивные формы культурных практик общественной жизни, а также текст, институции, общественные отношения и идеологию (как сегменты языка власти).