Я ела печенье, работала и смотрела, как хозяйка играет со своими детьми. Она как актриса — сначала превратилась для них в динозавра, потом в принцессу, а сейчас изображала мост, под которым они ползали. По всему саду валялись использованные в играх предметы. В одном Далила точно была правa: я была очень серьезным ребенком. Даже игры, в которые я играла, предполагали абсолютную ответственность. Я попыталась представить, как вышла бы сейчас к этим детям, бегающим вокруг цветочных клумб, играла бы роли, которые мне предложат. Немыслимо. Я не пройду их «кастинг». Нет, и все-таки: все, что ни делается, — к лучшему. Я понаблюдала еще немного, затем закрыла ноутбук и отправилась в паб.
Этой ночью в тепле незнакомой комнаты мне, разморенной после выпитого накануне вина, снился праздник в стиле Роберта Уиндема[31]. Длинные белые столы были красиво расставлены на лужайке. Там присутствовали Далила, Гэбриел, Эви, Итан и Ана. Все были счастливы. Я сидела рядышком с Джей Пи: он рассказывал какой-то потрясающий анекдот, а я прижималась к нему. Вечеринка проходила бурно, и мне приходилось прислушиваться, чтобы не потерять нить повествования. Звякнули бокалы, за столом позади нас раздался взрыв хохота. Я шикнула, потому что хотела дослушать историю, но сосредоточиться оказалось невозможным, и вскоре я оставила попытки. Эви, сидевшая напротив меня, скучала и улыбалась. Она выскользнула из-за стола и пошла через сад туда, где кончалась лужайка и начинался лес. Я тоже поднялась. Когда я выбралась из-за стола, она уже свернула к деревьям. Я окликнула ее, но она не услышала и вскоре скрылась в роще.
* * *
В Холлоуфилд, на Мур Вудс-роуд мы переехали, когда мне исполнилось десять и я училась в классе той самой мисс Глэйд. Гэбриелу требовалась кровать; Итан начал обрабатывать родителей насчет отдельной комнаты; Отцу надоел «Гейтхаус»; он создал сайт, чтобы привлечь собственную паству. Назвал его «Лайфхаус». Говоря о нем, он «сооружал» церковную кафедру из своих кулаков, пальцами прорезая боковой проход. Против переезда выступали только Далила и я.
— У меня здесь друзья! — говорила Далила. — Пожалуйста, папочка, я не хочу уезжать от друзей!
— А до лета нельзя подождать? — спрашивала я. — До конца учебного года?
Из всех учителей школы на Джаспер-стрит больше всего я любила мисс Глэйд. Она не заставляла меня читать в классе и никогда не хвалила при всех. Как-то в начале года, в октябре, она пригласила меня зайти в учительскую во время обеда и сказала, что мои еженедельные отчеты о прочитанных книгах очень впечатлили ее. Не хочу ли я — необязательно, неофициально и все такое, — когда и если мне вдруг станет скучно, почитать что-нибудь дополнительно? С тех пор каждую пятницу, в обеденный перерыв, мы сидели с ней и обсуждали книги, которые она мне советовала. Мисс Глэйд обычно брала с собой какую-нибудь еду — тарелку фруктов, например, или поднос с овсяным печеньем, которое пекла сама, — и всегда угощала. Еды каждый раз было много, и меня неизменно удивляло, как она собиралась съесть все это одна.