– Вот и я говорю, ужас! – кивнул жрец. – Хотя, поговаривают, что братья просто ушли в запой с храмовыми деньгами, но я в это не верю. Вот и приходится в пути становиться настоящими рыцарями, несущими свет Единого людям. Ах, как бы я хотел стать обычным крестьянином! Вот у кого ни забот, ни хлопот, ни бремени…
Жрец Матери, тот, что покрупнее, поставил на стол свой стакан и тяжело вздохнул.
– Если все вы, почитатели Единого, такие же пиздоболы, как ты, я не удивлён, что парочка пропала где-то в нашей глуши, – медленно проговорил он, и голос у него оказался не менее зычным, чем у жреца Единого. – Честно говоря, ещё пара фраз, и я посодействую в том, чтобы пропал ещё один, да простит меня благая Мать.
– Ты мне угрожаешь? – прошипел здоровяк, вставая и упираясь кулаками о стол. Кажется, он только того и ждал.
– Ставлю в известность.
Рослый презрительно фыркнул и уселся на место. Его полный спутник ухватил его за локоть и что-то зашептал, но рослый только отбрыкнулся.
– Извинись, деревенщина, – процедил он, и вот в его голосе слышалась явная угроза, – и забери свои слова обратно. Иначе, клянусь Единым, я вызову тебя на дуэль.
– На дуэль? – переспросил жрец Матери. – Ты видишь у меня меч или копьё? Мальчик, иди играй со своими железными игрушками обратно к папочке и оставь своё место тому, кто действительно желает служить вашему многоликому богу.
– Многоликому? – возопил рослый, вскакивая во весь свой рост. – Да как ты смеешь? Единый – один. Он олицетворяет все… Другие боги – лишь его… – Он замялся, покраснел и стрельнул глазами в своего спутника, но тот сидел и смотрел куда-то в сторону. Понимая, что пауза затянулась, рослый покраснел ещё сильнее, дёрнул левой рукой за пальцы правой, понял, что перчатки на ней нет, и уже буквально побагровел. – Твоя Мать – шлюха, которая только и думает, как под кого из богов лечь!
– Если так, – кивнул жрец, – то выходит, что и Единый – шлюха. И трахает, выходит, сам себя? Ты сам-то, мальчик, видать, тоже любишь этим заниматься в угоду своему богу?
– Да я тебе ебальник вскрою, деревенщина, – наконец выдавил из себя рослый, задыхаясь уже от неподдельного гнева.
– Вот это другой разговор, – кивнул матриархист и тоже вышел из-за стола. – Здесь или на улице?
– На улице.
– Судьи на дуэль нужны?
– Ты никто, чтобы я вызывал тебя на дуэль!
– Тогда приглашаю зрителей, – фыркнул жрец Матери и хрустнул кулаками. – Нечасто деревенщины лупят благородных жрецов Единого.
Это стало последней каплей.
– Да ты потешаться надо мной ещё смеешь? – взревел здоровяк и бросился на обидчика.