Разница между тем и другим огромна и имеет для нас колоссальное значение, учитывая современную историю. Но у алхимиков от Альтюссера до Жижека это различие вызывает лишь презрительную усмешку. Для Бадью Славная и Американская революции были не реальными событиями, а в лучшем случае «симулякрами». Они не засияли в умах экзальтированных интеллектуалов, а просто были порождены нуждами реальных людей. Вместо того чтобы изучить, что было достигнуто благодаря этим революциям, и задуматься, нельзя ли счесть этот результат достаточным и не лучший ли это вариант развития событий, мыслители вроде Альтюссера, Бадью и Жижека предпочитают уйти с головой в схоластические дебаты с такими же приверженцами левых идей, закладывая камни чудовищного новояза по периметру святилища, где спрятан их кумир, и окропляя их зубчатые края нонсемами.
Те, кто полагал в 1989 г., что интеллектуала больше нельзя будет уличить в защите партии ленинского типа или методов Иосифа Сталина, не принимали в расчет всесилие абсурда. Он предпочтительней осмысленности везде, где присутствует жгучая потребность верить, открыть главную тайну, в которой заключен истинный смысл вещей и которой можно посвятить жизнь. Ведь абсурд позволяет построить свою жизнь вокруг того, что не может быть поставлено под сомнение. Никакой обоснованной критики по отношению к тому, что отрицает саму ее возможность, быть не может. И вот утопия победоносно шествует снова, принимаемая без возражений, чтобы вместо теологии поставить свое собственное mysterium tremendum et fascinans[142] в центр интеллектуальной жизни. Следующее поколение вновь прислушивается к подлинному голосу пролетариата, говорящего отныне на языке машины абсурда. И, несмотря на все разочарования, интеллектуалов опять убедили в том, что «диктатура пролетариата» все-таки возможна и, более того, это единственная возможность. Доказательства вы найдете в текстах Жижека; поверьте ему на слово.
В лице Бадью и Жижека мы находим поразительное свидетельство того, что «коммунистическая гипотеза», как называет ее Бадью, никогда не канет в Лету. Вопреки попытке Маркса представить ее как научное положение, «гипотезу» никак нельзя поставить под сомнение и опровергнуть. Потому что это и не предсказание, и не гипотеза в нормальном смысле этого слова. Это выражение веры в непостижимое, в неименуемое, в «блуждание ничто». Бадью и Жижек спешат содействовать любому делу, направленному против устоявшихся порядков западных демократий. Они ставят себя в оппозицию даже по отношению к парламентской демократии и без колебаний защищают террор (соответствующим образом эстетизированный), поддерживая тем самым образ гламурной отрешенности. Но они не считают себя обязанными ни изучить, ни хотя бы предложить альтернативу.