— Пошли, — внезапно предлагает.
— Куда?
— Домой поедем.
Я окончательно прощаюсь с пониманием сути происходящего.
Вот так запросто: небольшое житейское недоразумение уже в прошлом, поедем, жена, домой, чего стоять-то без толку?
Я ненавижу его физиономию. Каждую его черту, и его волосы, и глаза его зеленые, цвета застойной желчи, и нос его долбаной идеальной формы. На губы смотреть не хочу — точно вывернет.
Он будто слышит мои мысли: резко разворачивается, стоит вполоборота и смотрит прямо перед собой в стену. В пустоту.
— Пойдём, — тихо зовёт.
Теперь я улавливаю нечто похожее на его сожаления или, может быть, мне только кажется.
Он пытается взять меня за предплечье, но я с брезгливостью сбрасываю его руку, она падает словно без сил, и я понимаю: всё это спокойствие — подделка, дурацкий блеф, а внутри моего супруга сейчас свирепствует буря со шквалистым порывистым ветром, дождём, снегом и угрызениями совести.
— Пойдём, — ещё тише.
Кажется, он просит. А когда он просит, я делаю. Мы выходим из отеля и направляемся в соседнее здание на подземную парковку.
Мы. Все ещё «мы».
Он сказал, помнится, что не собирается разводиться.
— Это ненормально, — говорю.
Более того: это пугающе ненормально!
— Что именно?
— Вот так, после того, что произошло, как ни в чём не бывало искать машину ВМЕСТЕ и ВМЕСТЕ ехать домой!
— Мой дом находится там же, где и твой — какая разница, как именно каждый из нас туда попадёт?
— Большая разница! Огромная разница! Я не могу находиться с тобой в одном… в одном пространстве! Я даже не уверена в том, что вообще хочу возвращаться в место, которое ты назвал домом!
— Как раз по этой причине мы и поедем вместе. Я не оставлю тебя в таком состоянии одну.
— Это состояние — твоя заслуга! — мне кажется, моё возмущение вот-вот меня задушит.
— Тем более. Мне и нести ответственность.
Меня тошнит от него. Тошнит от каждого его слова и даже от того, как учтиво он открывает для меня дверь своей машины. Садится рядом, и я улавливаю его утренний одеколон — меня тошнит и от него тоже, хотя запах выбирала сама.
Мой взгляд нечаянно падает на его руку, переключающую рычаг паркинга: сквозь кожу на тыльной части ладони просвечиваются тонкие кости и вены. Я ненавижу и их. И его ровные ухоженные ногти.
Когда-то в юности начинающий и весьма одарённый программист Кай Керрфут сгрызал их едва ли не до кутикулы, пока обдумывал алгоритмы для своих программ. Меня это бесило, а он отшучивался, говоря, что без моей помощи не справится с этой мерзкой привычкой. И я всерьёз отдалась своей миссии: чего только не перепробовала — список использованных средств стремился к бесконечности. В итоге, начитавшись советов на форуме для продвинутых мам, купила в русском магазине левомицетиновый спирт и триумфально победила напасть. Всё это было сто лет назад, а теперь эти ногти еженедельно полирует маникюрщик одного из лучших стилистов в Ване, потому что они, эти, мать их, ногти, должны соответствовать всем остальным атрибутам солидности.